«Как в панцире», — подумала Таша. Какая все-таки странная штука — страх. Как различить, когда он нужен? Страх бывает полезен. Он делает человека осторожным и часто позволяет выжить. И в то же время страх — это толстый панцирь. Надежно защищает от жизни, счастья и любви.
Где найти инструкцию к применению?
— А что там произошло, в гостях?
— Да ничего особенного. Праздник, он и есть праздник. Приревновал он меня. Вот что произошло.
— Значит, одежда ваша ему нравилась. Просто он не мог прямо сказать, что его разозлило. И вы до сих пор обижены на того молодого и вспыльчивого мальчишку, который не справился со своей ревностью.
— Выходит, что так.
— Моя бабушка пятнадцать лет не разговаривала со своим младшим братом. Никогда не рассказывала, чем он ее обидел. А он взял и умер в блокаду. — Таша встала и снова подошла к двери. — Мне очень жаль. Вот мой телефон. Если вдруг передумаете.
— Подождите…
— Надевай-надевай, даже не думай отказываться, мы без тебя не пойдем.
Таша надела то самое настоящее маленькое черное коктейльное платье, без которого не мыслим гардероб настоящей женщины. Это было потрясающее платье. На ценнике значилось 2300 евро и марка, в бутик которой Таша даже не осмелилась бы зайти.
— У меня все равно нет к нему туфель, — крикнула она Айгуль.
— У тебя какой размер?
— Тридцать восьмой.
Через минуту Айгуль пододвинула к зеркалу две коробки.
— Выбирай. Я по-прежнему в этом ничего не понимаю.
Таша уже видела эти туфли и босоножки, когда подбирала обувь к наряду Айгуль. Это был шедевр. Это был обморок.
— Это не я, — Таша смотрела на свое отражение. Айгуль подошла и стала рядом.
— А это я? — Женщина прошлась руками по платью из тяжелого атласа. Серый цвет необычайной жемчужной глубины любовно оттенял чуть смуглую кожу.
— Где пресса? Где вспышки фотокамер? — оглянулась Таша.
И они хохотали до слез, пока Таша не спохватилась.
— Все. Хватит, а то макияж переделывать некогда.
— Надо позвать Бакира. Ему пора одеваться.
Таша развернула женщину к себе, еще раз проверив детали макияжа и прически. Холодные волны из ее роскошных волос отливали в антрацит. Губы приглушенного красного цвета. Кто бы мог подумать, что Айгуль так оценит смелую яркую помаду? Голливуд. И ни грамма лишнего. Все гармонично, все только так и должно быть.
— Знаешь, Айгуль, — Таша всхлипнула, легко перейдя к слезам, — я, по-моему, еще никогда так не радовалась тому, что могу делать своими руками такое чудо.
Айгуль осторожно дотронулась до щеки Таши.
