— Знаю.
Прижатая к нему так близко, Алекс почувствовала, что в груди у нее все затрепетало.
— Я доставлю ее в спальню, Винни, — пообещал Скотт.
Он вынес ее на веранду, но не усадил в кресло, как она ожидала, а двинулся с ней к перилам.
— Ты меня не сбросишь? — спросила она в шутку, чувствуя, что он сейчас в опасном настроении.
В его глазах отражался мерцающий свет звезд.
— Алекс, я мог бы тебя пополам переломить.
— Не сомневаюсь.
— Вот и не забывай об этом.
— Как забыть, ведь ты мне без конца напоминаешь. Неужели ты меня ненавидишь?
— А что, нельзя? — Все тело у него ныло.
— Я не совершила никакого преступления, — сказала Алекс.
— Совершила — против меня. — Он глухо засмеялся, устраивая ее на широких перилах в том месте, где они соединялись с одной из величественных белых колонн. Он охватил Алекс руками, как делал тысячи раз в прошлом.
Обвинение обожгло Алекс. Она принялась оправдываться:
— Но сейчас у тебя все в порядке. У тебя есть Валери.
— Если у меня есть Валери, это освобождает тебя от ответственности?
— По–видимому, нет. Ты не можешь простить мне давнее прегрешение. Но я хочу, чтобы ты был счастлив, Скотт.
— Счастлив? — отозвался он с издевкой. — О чем ты говоришь?
— Так что же такое для тебя Валери? — растерянно спросила Алекс. — Ты с ней спал?
Перед нею возникло непрошеное видение, Алекс отогнала его.
— Это не твое дело, Алекс.
Голова ее поникла.
— Конечно, спал. Секс много для тебя значит.
— Да, черт подери! Мне пока рановато от него отказываться. Ты же не станешь уверять меня, что у тебя все по–другому? Только не у моей малышки Алекс, которая приходила в неистовство в моих объятиях.
— Может быть, я слишком привыкла к любви, — печально проговорила Алекс. — Секс дает лишь преходящее удовлетворение, а любовь — это чудо.
— Ты нашла это чудо и отказалась от него. — В его голосе было не только презрение, но и горечь.
— Ты не хочешь меня понять, — глухо сказала Алекс. — Не можешь. Передо мной открылась дверь, и я должна была войти.
— О'кей, это я могу понять, — горячо возразил он. — Но не ошиблась ли ты дверью? У тебя была мечта, но ты не поделилась ею со мной. Ты мне ничего не говорила. Ты ни разу не сказала: «Скотт, я хочу выступать на этой проклятой сцене». Нет, ты говорила, что мы с тобой всегда будем вместе и ничто нас не разлучит.
Сейчас в это трудно поверить, но так оно и было, Алекс хотела существовать сразу в двух мирах. Скотт заставил ее выбирать, и она сделала выбор.
— Скотт, пожалуйста, не надо больше. Мне так грустно.
