Когда я взглянул опять, туман или дым или облако — назовите это как хотите — казалось, собрался и уплотнился в двух точках и, скорее с чувством интереса, чем страха, я убедился, что это были два глаза, смотревшие в комнату. Увидел я и слабые очертания головы — судя по волосам, головы женщины, но очень неясные. Ясно видны были только глаза; какие глаза, — темные, блестящие, полные какого-то страшного чувства, ярости или ужаса, — я не мог решить. Никогда не приходилось мне видеть глаз, полных такой интенсивной жизни. Они не были устремлены на меня, но пристально смотрели в комнату. Я выпрямился, провел рукой по лбу и сделал напряженное, сознательное усилие, чтобы овладеть собой. Неясные очертания головы исчезли в общей непроницаемой глубине, зеркало медленно прояснилось, и в нем снова показались красные занавеси.
Люди скептического склада ума, наверное, скажут, что я заснул над цифрами и видел все это во сне. Но никогда в жизни я не чувствовал себя настолько бодрствующим.
Даже в то время как я смотрел в зеркало, я доказывал себе, что это субъективное впечатление — химера, вызванная расстройством нервов вследствие усталости и бессонницы. Но почему расстройство вылилось в такую особенную форму? И кто эта женщина, что значит страшное волнение, которое я прочел в ее удивительных карих глазах? Эти глаза стоят между мной и моей работой. В первый раз я сделал менее назначенного мною урока. Поэтому, может быть, сегодня вечером я и не испытывал никаких ненормальных явлений. Завтра надо встряхнуться во что бы то ни стало.
11-го января.
Все хорошо, и работа идет успешно. Петля за петлей, я обвиваю сетью тучное тело виновного. Но все же победа может остаться на его стороне, если мои нервы не выдержат. Зеркало служит словно барометром утомления моего мозга. Каждый вечер, прежде чем я кончу работу, я вижу, как оно заволакивается.
Доктор Синклер (по-видимому, он занимается психологическими вопросами) так заинтересовался моим рассказом, что пришел сегодня вечером посмотреть зеркало. Я заметил на задней стороне его несколько слов, написанных старинными крючковатыми буквами. Доктор принялся рассматривать надпись в лупу, но не мог ничего понять. «Sanc. X. Pal» — вот все, что он разобрал, а это, конечно, не подвинуло дела. Синклер посоветовал мне поставить зеркало в другую комнату; но что бы я ни видел там, это, по его словам, только симптом болезни, а опасность лежит в причине ее. Нужно убрать, если возможно, эти двадцать счетных книг, а не зеркало. Я настолько успел в своем деле, что проверяю уже восьмую книгу.
