. Разрешите дать вам образчик:
«Несмотря на бесстрашное сопротивление отважного рыцаря, меч его был разрублен ударом алебарды, а самого его свалили на землю: силы сторон были слишком неравны. Он уже ждал неминуемой смерти, но, как видно, у напавших на него разбойников были иные намерения. Связав Сайприена по рукам и ногам, они перекинули юношу через седло его собственного коня и повезли по бездорожным болотам к своему надежному укрытию.
В далекой глуши стояло каменное строение, когда-то служившее фермой, но по неизвестным причинам брошенное ее владельцем и превратившееся в развалины — теперь здесь расположился стан мятежников во главе с Джеком Кейдом. Просторный хлев вблизи фермы был местом ночлега для всей шайки; щели в стенах главного помещение фермы были кое-как заткнуты, чтобы защититься от непогоды. Здесь для вернувшегося отряда была собрана грубая еда, а нашего героя, все еще связанного, втолкнули в пустой сарай ожидать своей участи».
Сэр Вальтер проявлял величайшее нетерпение, пока Бульвер Литтон вел свой рассказ, и, когда тот подошел к этой части своего повествования, раздраженно прервал его:
— Мы бы хотели послушать что-нибудь в твоей собственной манере, молодой человек, — сказал он. — Анималистико-магнитическо-электро-истерико-биолого-мистический рассказ — вот твой подлинный стиль, а то, что ты сейчас наговорил, — всего лишь жалкая копия с меня, и ничего больше.
Среди собравшихся пронесся гул одобрения, а Дефо заметил:
— Право, мистер Литтон, хотя, быть может, это всего лишь простая случайность, но сходство, сдается мне, чертовски разительное. Замечания нашего друга сэра Вальтера нельзя не почесть справедливыми.
— Быть может, вы и это сочтете за подражание, — ответил Литтон с горечью и, откинувшись в кресле и глядя скорбно, так продолжал рассказ:
«Едва наш герой улегся на соломе, устилавшей пол его темницы, как вдруг в стене открылась потайная дверь к за ее порог величаво ступил почтенного вида старец. Пленник смотрел на него с изумлением, смешанным с благоговейным страхом, ибо на высоком челе старца лежала печать великого знания, недоступного сынам человеческим. Незнакомец был облачен в длинное белое одеяние, расшитое арабскими кабалистическими письменами; высокая алая тиара, с символическими знаками квадрата и круга, усугубляла величие его облика.
— Сын мой, — промолвил старец, обратив проницательный и вместе с тем затуманенный взор на сэра Овербека. — Все вещи и явления ведут к небытию, и небытие есть первопричина всего сущего. Космос непостижим. В чем же тогда цель нашего существования?
