А бабушка жалуется:
— И зачем не курочка, снесла бы яичко, а этот живет дармоедом.
А в словах ласка: любит, видно, старушка своего нахлебника, сильно любит. Впрочем, и я тоже чувствую к нему симпатию и, найдя в кармане кусок хлеба, дарю его петушку.
Через час приятной прогулки, совсем необычной после овеянных пороховым дымом руин Сталинграда, вхожу в небольшую деревушку и с завистью поглядываю на ее обитателей. Счастливцы, спят, верно, с большим комфортом. Правда, снаряды долетают и сюда, да что они, разве вспомнишь о них, лежа на теплом полу жилого дома! Сколько мы в штольне шутили на эту тему, уверяя, что лучше такой жизни, как на полу ничего в мире нет.
Но и здесь люди живут своеобразно. Хозяйки варят обед для военных и вообще всячески заботятся о своих постояльцах. Они трогательно, ласково относятся к ним. Сразу чувствуешь, фронт и тыл соединились воедино.
Вот подошла женщина, еще молодая, но с утомленным, посеревшим лицом. Посмотрела на меня, покачала головой и вдруг сказала:
— Товарищ командир, не постирать ли вам бельишко? Думается, с передовой вы.
Я знаю, она рада услужить человеку с того берега сражающейся Волги, но, хотя предложение более чем кстати, времени у меня нет.
— А как там, скоро отгоните фрицев? — затем спрашивает она меня. В ее глазах вера в то, что мы победим.
— Скоро, скоро, — говорю я. Я тоже не сомневаюсь, не сегодня-завтра побегут немцы, и не только побегут, не только уйдут с нашей земли, но и наступит день, когда мы, защитники Сталинграда, увидим логово зверя — Берлин.
— Вот и я тоже говорю, — обрадовалась женщина. — Начальство нас хочет эвакуировать, а я ни в какую. К чему? Долго фриц не выдержит, да и польза от нас есть. Мужчина, что ни говори, без женской руки лада себе не даст. А у меня восемь стоят.
Она улыбнулась мне, как родному, и медленно свернула в ближайший переулок..
Но, оказывается, отдел, в который я направлен, расположен в другой деревушке. Иду туда.
Дорога вьется среди зарослей невысоких кустарников, ничего здесь нет особенно прекрасного, но я переполнен туристскими впечатлениями. Воспринимаю все по-новому, словно родился вчера. С любопытством рассматриваю желтоватый, осенний убор кустарников, с интересом слежу за их жизнью.
Новая деревушка, совсем крохотная, заполненная войсками. В одном из домиков меня встречает пожилой полковник со смуглым, очень утомленным лицом.
Заговорили о танках. Полковник нахмурился и посмотрел на карту.
— Да, — наконец заявил он, — вопрос необходимо немедленно выяснить, но как?
