— Дело вот в чем, юноша, — сказал он со своей обычной грубоватостью. — Нынче утром я был у императора в его личном кабинете, когда ему принесли письмо. Он вскрыл его и вдруг так вздрогнул, что письмо полетело на пол. Я поднял его и передал императору, но он застывшим взглядом уставился в стену, словно увидел привидение. «Fratelli dell` Ajaccio»[1], — пробормотал он, и снова: «Fratelli dell` Ajaccio». Итальянский я знаю ровно настолько, насколько можно выучиться за две кампании, поэтому я ничего не понял. Мне показалось, что он лишился рассудка; вы тоже так подумали бы, мсье Талейран, если бы видели его глаза. Прочтя письмо, он не меньше получаса сидел, не шевелясь.
— А вы? — спросил Талейран.
— А я стоял, не зная, что делать. Наконец он, по-видимому, пришел в себя.
— Я полагаю, Лассаль, — сказал он, — что в вашем полку есть отважные молодые офицеры!
— Безусловно, ваше величество, — ответил я.
— Если бы вам понадобился такой, на которого можно положиться в важном деле, но который не стал бы зазнаваться, — вы понимаете меня, Лассаль, — то кого бы вы выбрали?
Я понял, что ему нужно доверенное лицо, которое не слишком совало бы нос в его дела.
— Есть у меня один такой, — сказал я, — сплошные шпоры и усы и ни одной мысли, кроме как о женщинах и лошадях.
— Такой мне и нужен, — сказал Наполеон. — Приведите его сюда ко мне в четыре часа. Так что, юноша, я отправился прямо к вам и думаю, что вы не посрамите чести Десятого гусарского.
Я, конечно, был безмерно польщен, узнав, какие причины заставили моего полковника выбрать именно меня, и это, должно быть, отразилось на моем лице, потому что он громко захохотал, и даже Талейран издал короткий смешок.
— Один совет, прежде чем вы пойдете к императору, мсье Жерар, — сказал он. — Вы пускаетесь в плаванье по бурным водам, и, быть может, вам попадется худший лоцман, чем я. Мы не имеем никакого представления о том, что это за дело, а если говорить откровенно, нам, несущим на своих плечах ответственность за судьбу Франции, чрезвычайно важно быть в курсе всех событий. Вы понимаете меня, мсье Жерар?
Честно говоря, я и понятия не имел, куда от метит, но поклонился и сделал вид, будто мне все ясно.
— Действуйте очень осторожно и никому ничего не говорите, — сказал Талейран. — Ни я, ни полковник Лассаль не станем показываться с вами на людях, мы будем ждать вас здесь, и, когда вы расскажете, о чем вы говорили с императором, мы посоветуем вам, что делать. А сейчас вам пора идти, император не прощает неаккуратности.
