— Какая неожиданность! Что, черт возьми, понадобилось этому Рональду в Гернсбахе? Так было мило, и вдруг явился этот «набоб» и, словно злой дух, разогнал нас? Что бы это могло значить?
— То, что я не желал оставаться в обществе Феликса Рональда! — коротко и резко заявил Эрнст.
— Согласен! Охотно понимаю, что тебе не могла быть приятна встреча с вашим бывшим конторщиком, а ныне миллиардером. Но чего ради было удирать сломя голову? Что подумает о нас госпожа Мейендорф! Макс, да что ты молчишь, словно набрал в рот воды? Какого ты мнения обо всем этом?
Макс не только был не в духе, но и чувствовал себя глубоко оскорбленным. Он тешил себя надеждой быть на первом плане, а между тем его повсюду оттирали, и это обстоятельство, конечно, очень его сердило.
— Этот визит мне кажется весьма странным! Рональд удостаивает своими визитами только избранных. Сюда четыре часа пути от Штейнфельда, и вдруг он приезжает на несколько дней. Я сам слышал, как госпожа Мейендорф приказала слуге отнести его чемодан в комнату для приезжих. Понятно, этот визит не относится к хозяйке Гернсбаха, потому что он едва знает ее… значит, здесь что-то другое.
— Ого! Уж не ревнуешь ли ты? — смеясь, воскликнул Гартмут. — Впрочем, ты прав, мне этот визит тоже кажется подозрительным. Но мужайся, Макс, и смело вперед! Обрати миллиардера в бегство и сам завоюй миллион! Ведь для тебя это ничего не стоит!
— Тут не до шуток! — сердито возразил Макс. — Когда выступает такой серьезный претендент, как Рональд, то остальным нечего тешить себя надеждой, потому что здесь играют роль не внешность и не внутренние качества, а торжествует презренный металл!
— Да, деньги всегда кажутся презренными тем, у кого их нет, — философски заметил майор. — Впрочем, у тебя взгляд на презренное богатство, видимо, совершенно изменился, так как прежде ты был о нем весьма высокого мнения. А ты, Эрнст, что думаешь относительно этих планов? Ведь Марлов и сам настолько богат, что его дочь не станет продавать себя за деньги!
— А почему бы и нет? — с горечью ответил Эрнст. — Может быть, ее прельщает не столько золото, сколько могущество, связанное с ним. Ведь перед этим Рональдом, как перед золотым тельцом, преклоняются все и вся. Почему же девушке не прельститься возможностью принимать это поклонение вместе с ним?
— Нечего сказать, сегодня вы оба в отличном расположении духа! — сердито прервал его Гартмут. — Что с тобой, Эрнст? Ты ведь не рассчитывал на миллион, а ведешь себя не лучше Макса. А мне в высшей степени безразлично, кого осчастливит своей рукой и миллионами этот набоб. Я был рад этой поездке в Гернсбах, и вот…
