— Арнульф, они придут! — с блестящими глазами вполголоса промолвила она. — Они выломают двери и освободят вас!
Янсен мрачно, но решительно покачал головой.
— Нет! Если бы я был во главе их, они, может быть, и совершили бы этот подвиг, но толпа без предводителя не выдержит огня, а что солдаты будут стрелять, я знаю: им дан такой приказ.
— Тогда я освобожу тебя! — воскликнул Отто, хватаясь за саблю, которую оставил у стены, отправляясь с воспитателем в парк.
Баронесса в ужасе всплеснула руками.
— Отто, ради Бога, не делай сейчас глупостей!
— Но, бабушка, Арнульф не должен погибнуть, и к тому же так постыдно погибнуть! — с жаром воскликнула Элеонора.
На мрачном лице пленника мелькнуло нечто вроде улыбки при звуках милого голоса, дрожавшего от страха. Но это продолжалось лишь один миг.
— Вы думаете так потому, что ваши избавители уже настолько близко, что завтра утром могут быть здесь? Да, вот это-то больше всего и огорчает меня. Всю свою жизнь я мечтал и надеялся, что настанет, наконец, день избавления, всю свою жизнь я положил на это. Смерть после него мне безразлична, но умереть теперь, может быть, за несколько часов до того, как займется заря свободы!.. О, это крайне тяжело!
Наместник, между тем, окончил свой короткий разговор с графом, в то же время ни на минуту не теряя из вида Янсена, как будто особенно боясь его попытки к бегству.
Правда, все выходы замка были заняты солдатами, а в комнате, кроме трех женщин, находились только старый испуганный доктор Лоренц да юноша Отто, попытка которого схватить саблю вызвала лишь презрительную улыбку на устах обоих датчан. На самого хозяина замка они не обращали внимания; в таких обстоятельствах с ним не считались, да и он все еще стоял у окна, глядя на бушующее море.
— Значит, в верхнюю башню, — сказал Хольгер графу, — в ней надежнее всего. Ваши два лакея отведут туда арестанта, а я буду сопровождать его. Янсен, приготовьтесь следовать за мною!
— Куда? — спросил Янсен.
— Туда, куда я вас поведу.
Словно защищая его, Отто положил руку на плечо пленника.
— Арнульф, не ходи! Мы больше не увидим тебя!
— К чему бороться? Ведь я связан! — сурово ответил Янсен.
Элеонора все еще стояла рядом с ним и вдруг тоже сделала движение, словно желая удержать его.
— Арнульф!
Янсен медленно повернул голову, и его долгий и печальный взор упал на ее прекрасное лицо, которое, как он считал, видел сегодня в последний раз.
— Прощайте, фрейлейн Нора! Я не могу дать вам на прощанье руку, но знаю, что вы не назовете меня шпионом. Вспомните завтра рано утром обо мне. Я также буду думать о вас, когда… — его обычно суровый голос звучал необыкновенно мягко, но, словно сердясь на себя за эту слабость, он внезапно умолк, закусив до крови губы. — Прощайте!
