И она сразу замолчала: картина, представившаяся ее взору, говорила достаточно ясно, а тут еще Отто устремился к бабушке.
— Да, бабушка, его связали как преступника, за то, что он спас Фрица!
— И это в замке моего внука? — с горьким упреком сказала баронесса, обращаясь к наместнику.
— Я должен просить вас, сударыня, предоставить мне распоряжаться по своему усмотрению, — с холодной невозмутимостью продолжал Хольгер. — За все я беру ответственность на себя.
— Да разве вы не слышите, что творится на дворе? Возмущение растет с каждой минутой! Сюда вернутся и силой освободят Арнульфа Янсена.
— Я уже позаботился о том, чтобы этого не случилось, — объяснил Хольгер, но факты, по-видимому, опровергали его самоуверенность, так как в комнате отчетливо слышались шум и дикие, грозные крики; толпа добралась до самых дверей замка.
Все невольно замолчали, прислушиваясь. Рев бушующего моря смешивался с ревом угрожающей толпы, требовавшей своего предводителя, а теперь сюда примешался еще третий голос, но такой тихий, что его услыхал только один хозяин замка, умоляющий и нежный, и маленькая ручка легла на его плечо.
— Гельмут!.. Гельмут!
— Что ты хочешь, Элеонора? — спросил барон, обернувшись к ней вполоборота.
— Ничего, если ты спрашиваешь у меня!
— Зови меня на помощь любому, но не этому Янсену!
— Почему же?
— Потому что я ненавижу его и потому что он платит мне ненавистью в десять раз большей!
Элеонора с изумлением молча смотрела на него, ничего не понимая. В это время из соседней комнаты, окна которой выходили во двор замка, пришел Лоренц; старик дрожал всем телом.
— Крестьяне ворвались в ворота, — сообщил он. — Весь двор кишит людьми, они пытаются взломать двери. Офицер грозит открыть по ним огонь! Господин наместник, вы и себя, и нас подвергаете неизмеримой опасности, доводя до крайности.
— Ну, господин доктор, как вы, так и господа Мансфельд можете быть спокойны, — иронически ответил Хольгер. — Мятежники отлично знают, какими симпатиями они пользуются в замке.
— Но это действительно, кажется, становится серьезным, — тихо заметил Оденсборг наместнику.
Спокойствие того, очевидно, было напускным, так как он ответил таким же тоном:
— Действительно, похоже, что это серьезно. Во всяком случае нам необходимо убрать Янсена. На одно слово, граф! — и, отведя Оденсборга в сторону, он стал что-то тихо и оживленно говорить ему.
Элеонора между тем приблизилась к пленнику; вести со двора придали ей новое мужество.
