— Что с вами? — изумленно спросила она.
— Ничего, ничего! — Янсен уже снова овладел собой, но его глаза сверкали глубоким удовлетворением. — Я ведь знал заранее, что вы не могли согласиться. Элеонора Вальдов и этот датский…
— Арнульф, вы говорите о моем родственнике, — прервала его Элеонора, но тот только горько расхохотался.
— Ну, да, его зовут Мансфельд так же, как деда и отца, но это — все, что он унаследовал у них. Мансфельды были древним родом, с прекрасными старинными традициями. В тяжелые времена они твердо стояли за нас, как мы за них. Тогда не считались друг с другом, что дескать мы — дворяне, а вы — мужики; нет, мы вместе выступали против общего врага. Но последний, носящий имя Мансфельд, испорчен в Дании; он презирает и предает свою отчизну. Датчане научили его помогать им в притеснениях и, если бы старый хозяин майората знал, чем кончит его род, он повернулся бы в гробу.
Элеонора не отвечала: то, что она слышала, было правдой, но ее лицо стало еще бледнее и губы задрожали при этих безжалостных словах, полных презрения.
— Да вот Нора! — внезапно раздался звонкий голос, и из леса выбежала Ева Бернсгольм.
— Ты в Мансфельде, Ева? Я ничего об этом не знала, — удивленно обернулась к ней Элеонора.
— Я приехала туда с опекуном всего два часа назад, сейчас же после твоего отъезда, — ответила Ева. — Мы хотели подняться на холм; твой кузен утверждал, что это — единственное место, откуда можно увидеть сражение у Штрандгольма. Где же вы пропадали, барон фон Мансфельд?
Гельмут все еще стоял на опушке, но его взгляд неотступно следовал за Элеонорой и Янсеном, застигнутыми, похоже, за очень оживленной беседой; теперь он медленно подошел ближе и небрежно промолвил:
— Мы, должно быть, мешаем вам, Элеонора?
— Чему? — холодно и гордо спросила она.
— Твоей беседе с господином Янсеном. Он, несомненно, больше, чем я, знаком с твоими болотами и лесами, которые ты так сильно любишь.
В насмешливом тоне этих слов было что-то очень презрительное, но Арнульф не остался в долгу.
— Совершенно верно, господин барон, так оно и есть! — произнес он. — Сегодня недурно было бы и вам бросить туда ваш благородный взор, потому что дерутся в наших лесах и битва идет за наши болота!
— Меня удивляет только одно, что вы не участвуете в ней, — резко ответил Гельмут, — ружье-то ведь у вас за плечами.
Янсен крепко схватился за дуло, и его палец словно случайно лег на курок:
— Никогда не мешает иметь при себе оружие! Ведь неизвестно, как и против кого придется употребить его.
