— В чем дело? — спросил он. — Я тебе не нравлюсь?
— Я тебя еще мало знаю, Нил.
Он ослабил свои объятия, но не выпустил ее.
— Ты не хочешь, чтобы тебя целовали? — Он был так удивлен, что Джоанна чуть не рассмеялась.
— Нет, если это малознакомые люди, — ответила она. — Ты за этим пригласил меня на прогулку?
Нил разжал руки и отпустил ее.
— Прости. Я отвезу тебя домой. — Тон его был сдержанным и обиженным.
Они молча вернулись к машине. Джоанна тронула его за рукав и сказала:
— Не стоит сердиться. Я же не сержусь.
Он помог ей сесть в машину, потом занял место за рулем, но не сразу завел мотор.
— Ты странная девушка, — вдруг сказал он.
— Почему? Потому что не растаяла в твоих объятиях? — чуть насмешливо спросила она. — Или ты решил, что раз я приехала из «веселого Парижа» и работала там в кабаре, значит привыкла к подобным вещам?
— Нет, совсем не в этом дело. Ты ни капельки не похожа на девушку, с которой можно проводить время просто так, — угрюмо произнес он. — Я просто… о, черт! Теперь ты наверняка будешь презирать меня за легкомысленность.
— Не вижу для этого никаких причины, — ответила Джоанна. — То немногое, что я о тебе узнала, мне нравится.
— В самом деле?
— Да. Кажется, я тебе нравлюсь, и меня это радует. В остальных я пока не уверена.
Нил хотел что-то ответить, но передумал и завел мотор.
— Послушай, может быть заедем куда-нибудь выпить? — через некоторое время предложил он.
— Хорошо. Но ты же за рулем.
— Стакан пива мне не повредит. Я знаю вполне приличный паб недалеко от дома. Не волнуйся. Я, конечно, не святой, но к бутылке еще не пристрастился.
Паб оказался замечательной старинной харчевней, избежавшей ужасов модернизации. В обшитом дубовыми панелями зале было пусто, но из курительной комнаты слышался неразборчивый гул голосов и звуки игры в дартс. Джоанна села на скамью у открытого очага, Нил заказал себе стакан светлого пива, а Джоанне — бокал «пиммз» [9].
— Мне здесь нравится. Именно так я представляла себе провинциальную Англию, — сказала она, когда Нил присоединился к ней. Она окинула взглядом спортивные афиши на стенах и медные котелки у очага.
— Неплохо, — согласился Нил, — но я променял бы это место на одно из ваших парижских бистро. Расскажи мне о кабаре, где ты работаешь. Наверное, это заведение для избранных. Я не могу себе представить, как ты танцуешь, прикрывшись веером.
Джоанна удивленно уставилась на него, потом громко рассмеялась.
— Нет, мне не приходится делать ничего подобного. Но все равно мне думается, что здесь многие не одобрили бы мою работу. Отец часто говорил, что англичане — самые великие лицемеры. За границей они восторгаются всем остреньким и горяченьким, а дома сразу делаются чопорными. Это так и есть?
