– Красиво жить не запретишь, – отметил Лузга.
– Ай, Аскариди всегда красиво жил, – причмокнул губами грек. – Никогда не было такого, чтобы Аскариди жил плохо. Он сам доволен, и художники его довольны.
– Хорошо им платишь? – поинтересовался Щавель. – Я видел, у тебя творцы какие-то драные, лапти, и те обносились. Почему не в сапогах?
Аскариди унялся. Помолчал. Начал вкрадчиво, глядя вдумчиво на заехавшего из глухомани боярина.
– В большинстве случаев плата, поощряя усердие, мешает подойти к работе творчески. Когда платишь художникам меньше, они пишут дольше, с ленцой, но искуснее, чем тупые маляры, которые делают простую, но скучную работу: подмалёвывают за кем-то или просто гонят продукт на расхожий сюжет. Малярам надо много платить, тогда они будут работать усерднее, им сдельщина катит. А художникам усердие только вредит.
– Вот как? – Щавель отставил бокал.
Управляющий пригубил метаксы. Соблазн дать урок боярину был настолько велик, что Аскариди не устоял перед искушением, а поведал само сокровенное, о чём говорил только с редким гостем при закрытых дверях. Сейчас был аккурат такой случай: завтра путники уедут и никому в Бологом не расскажут секретов эксплуататорского ремесла.
– Если художник своё дело любит, пишет умело, талантливо, ему можно самый мизер платить. Влюблённому только еда нужна, чтобы он от голода не мучился. Деньги для таланта, увлечённого творчеством, лишние.
– Что ж он, не заслужил награды? – вырвалось у Жёлудя. – Не по правде это.
– Так это правда и есть, – рассмеялся грек, довольный, что сможет поучить уму-разуму боярского гридня, а через него и всю свиту с командиром во главе. – Такова правда жизни, юноша! Маляру можно денег дать побольше. Каши маслом не испортишь, а холст загубишь и не ототрёшь потом. Настоящему художнику башляй не башляй, мастер своё дело сделает. Платить важно ученику. Он тогда быстро и лучше учится. Я беру ученика, смотрю на него, какой он – сообразительный, старательный, – и денег даю. Потому ко мне тянутся, издалека приходят учиться, знают, что я щедрый. Настоящие художники, которые от души, от Бога художники, без всяких денег хотят добиться успеха, заслужить похвалу или сделать работу хорошо, по совести. Зачем им платить лишнее, если они прутся от одной работы? Я по уму щедр!
– А ведь ты эффективный управляющий, – задумчиво произнёс Щавель, стылым взглядом облизывая хозяина краснописной артели. – Ты, наверное, с манагерами знаешься?
