– Ну-ка, почтенный Карп, яви мастерство честному народу, – Щавель подал работорговцу специально принесённый из обоза бич толстой воловьей кожи. – И доброму люду, – процедил командир в сторону скопившихся у ворот постоялого двора москвичей.
Карп размотал бич, пустил змеёй возле ног, тряхнул плечами. Длинный, сужающийся к концу ремень как живой взвился в воздух и опустился на спину Эврипидора.
Аспирант взвизгнул и заголосил.
– Так, – со значением кивнул работорговец и изготовился для следующего удара, как на всю улицу разнеслось раскатистое:
– Стой!
Распихивая постояльцев «Пети и волка», из толпы выбрался Удав Отморозок, неся на плече летучую мышь, а за спиной длинный меч с бронзовой круглой гардой и оплетённой кожею рукоятью.
– Останови казнь, боярин, – обратился он к Щавелю.
– Это не казнь, а справедливая правка яркой личности, не умеющей следить за своей метлой, – объяснил Щавель и кивнул.
Бич взлетел и опустился с потягом. Эврипидор заблажил как потерпевший. На скулах Удава заиграли желваки. По лицу его, как в открытой книге, читалось, что кнутов он не любит. И когда под кнутом кричат – тоже. Зато лихославльским зевакам устроенный балаган очень нравился.
– Ты чтишь правду, боярин? – зашёл с козырей Удав, которому было невыносимо смотреть на экзекуцию.
Щавель догадался, к чему он клонит, и едва заметно усмехнулся.
– Чту. Правда – это то, что выгодно мне. Остальное неправда.
– Есть две правды, боярин, твоя и моя. Ты по-своему прав, а по-моему – нет. Отпусти Эврипидора.
– Правда без поддержки физической силы своей силы не имеет, – изрёк Щавель больше для народа, навострившего уши, чем для Удава, который и так понимал всё. – Готов ли ты отстоять свою правду сам или выставишь взамен себя бойца?
– Сам справлюсь, – буркнул Удав, явно испытывающий денежные затруднения для найма правдорубца. – Кто пойдёт против меня, боярин, может быть, твой палач?
Щавель вопросительно посмотрел на Карпа, желает ли он принять вызов. Распухшая рожа работорговца расплылась в вурдалачьей ухмылке.
– Почтеннейший Карп будет биться против тебя за правду, – постановил Щавель и обратился к толпе: – Не гибели человеков мы ищем, а лишь вразумления. Бой будет без колющего и рубящего оружия. Получая право на поединок, Удав Отморозок, ты готов сделаться рабом почтеннейшего Карпа, если проиграешь?
– Готов, – подождав, когда прозвучит озабоченный писк нетопыря возле уха, ответил Удав. – А ты, боярин, скажи пред всем народом, отдашь ли мне грека Эврипидора, если я побью твоего бойца?
