«Бенефис» прошел по экранам. Его традиционно уже критиковали за чрезмерность формы, за пышность антуража, отодвинувшего на второй план творчество самой актрисы.
Как будто вот это все и не было — «творчеством самой актрисы».
Рецензентам вспоминались ее «серьезные» роли в драматических фильмах, именно они казались — настоящими, в противовес телевизионным «тру-ля-ля». Журналистка, собиравшаяся писать о ней статью, после одной из репетиций «Бенефиса» не выдержала и спросила актрису: «Ну зачем вы, талантливый человек, тратите на это время? Ведь ваше призвание — драма!»
Чтобы ответить на такой вопрос, надо объяснить, что значит для Гурченко — музыка.
Я… родилась для песен, для музыки, наверное, для эстрады. Я же драматические роли стала играть не по «велению божию», а просто — так получилось, «веление божие» для меня — это музыка. Чтобы в ней звучало главное…
Из беседы с критиком Ю. Смелковым в журнале «Литературное обозрение», 1983 г.
Это называется «сколько волка ни корми — он в лес смотрит». Все самые значительные успехи Людмилы Гурченко на экране связаны с драматическим жанром. Через драму отвоевала она второе, настоящее, прочное признание. За драматические роли была удостоена всех своих наград и премий, и лестные комплименты критики получила тоже — за эти, драматические роли. Все удивлялись, поражались: поющая актриса — и вдруг! Была в этом какая-то неистребимая снисходительность к музыкальным жанрам. И ей нужно себя чувствовать, вероятно, этим польщенной.
А она не хотела быть польщенной. И упрямо твердила свое.
«Отдельные отступления в сторону уже не могут поколебать ее репутации, — писал в «Советском экране» И. Садчиков. — Такие программы, как «Бенефис» по телевидению, имеют для Гурченко, видимо, только одну ценность: возможность тренажа в условной форме эстрадно-опереточного действия»[42].
Гурченко же относилась к тому, что критики нарекали «тренажем», очень серьезно:
«Мне кажется, что в этих программах рождается какая-то новая эстетика, она может нравиться или не нравиться, но у нее есть свое лицо… И для меня это необыкновенно привлекательно. Я рискну сказать, что мне приятнее сыграть еще в одном «Бенефисе», чем какую-нибудь драматическую роль… Мой собственный «Бенефис» был для меня настоящим праздником. Потому что только через музыку, только через музыкальную драматургию я могу играть по-настоящему драматические роли…»[43].
Тут, несомненно, больше чем пристрастие, склонность души.
