Этот корт только что полили, плотный красный настил и прямые снежно-белые линии сияли свежестью и чистотой. Я оглянулся вокруг и вдруг ощутил себя частью этой чистоты и свежести. Груз усталости и забот вмиг слетел с меня, как шелуха, мне страшно захотелось схватить лежащую возле парня ракетку и ринуться, как много лет назад, на поле… Глупо, конечно. А я и не знал, что новая девушка Длинных Ушей — одна из первых ракеток страны, да и партнёрша её по другую сторону сетки играла классно.
Обе отдавались игре радостно, двигались с элегантной пластичностью. Меня удивляло, как это парень сидит неподвижно, только наблюдает и не бежит играть. Впрочем, я уже знал, что спорт глубоко, чужд ему, он регулярно провожает свою новую избранницу на утренние и вечерние тренировки просто «по инерции». Так по крайней мере выразился мой пловдивский коллега, едва, наверно, удержавшись от старомодных рассуждений о жертвах» которые приносишь во имя любви…
«Впрочем, каждый из нас наверняка согласился бы ходить за такой девчонкой с утра до вечера», — подумал я с завистью, глядя на коротко остриженные платиновые волосы с кокетливой чёлкой, очаровательную мордашку и вздёрнутый носик, не говоря уже о светлых глазах, цветом и блеском похожих на быструю горную речку… Однако, пожалуй, хватит, а то вы и впрямь подумаете обо мне бог знает что. Я, между прочим, запомнил вашу реплику о моей «влюблённости» в двойника Эмилии. Я позволил себе столь подробное описание девушки потому, что всё-таки был немало удивлён быстрой переменой чувств юноши: при всей прелести чисто северного типа теннисистки неужели он мог так скоро похоронить свою бешеную любовь к беспокойному, горячему, южному совершенству Эмилии?
Длинные Уши сидел на кипе старых газет, сцепив руки под коленями. Он меланхолично следил за мячом, а во время пауз в игре с восторгом и радостью смотрел на очаровательную чемпионку, просто любовался ею. Мне стало как-то неловко: зачем я здесь? Зачем собираюсь внести диссонанс в эту «милую родную картину», как сказано у кого-то из поэтов, разрушить её своими вопросами о зачёркнутом прошлом? Но вместо того, чтобы встать и уйти с корта, я сел на первую с края скамейку, прямо над парнем: протяни руку — и коснёшься его вытянутой узкой спины с выпирающими слегка лопатками.
… Все говорили о его длинных ушах, а выяснилось, что они вполне нормального размера, просто слишком торчат, а поскольку голова у него небольшая, это особенно заметно. Чем бы ещё оттянуть не очень приятный момент.: когда я вынужден буду заговорить с ним? Ах, да, можно обратить внимание на одежду теннисисток. Мне ужасно нравится, что обе они в белом. Только сейчас я понял, как неприятно и даже чужеродно выглядят на корте цветные майки и трусы.
