- Мне-то, что с того? – нарочито небрежно произнёс он. - Хороша, да не про нас…
- Не скажи!
- Об чём тут гутарить...- Григорий зло выбросил догоревший окурок. - Она вон, какая молодая, женихов вокруг вертится прорва.
- Да и ты не старый…
- Скажешь тоже!
Ефим Тимофеевич решительно, но крайне уважительно вплотную придвинул к себе непонятливого жильца. Раз зашёл такой разговор, он хотел сразу выяснить отношения, поэтому сказал:
- Слухай сюда.
- Чего?
- Я к тебе Григорий Пантелеевич давно присматриваюсь. – Бригадир шахтёрской ватаги редко кого называл по батюшке. - До сих пор, убей, не понимаю, что у тебя на душе… Смурной ты какой-то, стылый. Вроде работаешь хорошо, но без азарта, без хысту…
- Не по душе мне работа под землицей, без солнца.
- Подожди, я доскажу!
Точилин отвернулся, подыскивая нужные интонации. В открытое окно летней кухни высунулась распаренная стряпнёй жена и позвала их:
- Идите ужинать, всё готово!
- Идём. – Муж повернулся к нетерпеливо переминающемуся собеседнику. - Что там у тебя в прошлом было мне неинтересно. Мужик ты справный, сколько тебе?
- Двадцать девять недавно исполнилось.
- И молодой, а то, что седина в волосах, так то не грех.
- Тимофеич, не пойму, куда ты клонишь… - Григорию этот разговор доставлял мало удовольствия, и он хотел поскорее его кончить. - Говори, не юли!
Точилин неожиданно широко и открыто улыбнулся. Улыбка осветила его изъеденное угольной пылью лицо и удивительным образом чрезвычайно смягчила грубо вырубленные черты. Не пряча улыбающиеся глаза, он сказал:
- Торопишься?
- Темнишь ты что-то…
- Ишь какой горячий! – ему явно нравился немногословный и ответственный постоялец. - Короче… Женись на моей дочке!
- Жениться? Мне? – Шелехов стоял, как бык получивший обухом по лбу. - Ты шутишь что ль?
- Не шучу…
- С ума сошёл!
- Нет, ты послушай. - Горячился потенциальный тесть. - Я вижу, как ты на неё смотришь, да и она неровно в твою сторону дышит. Выделим вам половину дома, и живите с Богом!
- А Тоня… Антонина Ефимовна как же? – Григорий начал понимать, что этот разговор далеко не шутейный. - Согласится?
Ефим Тимофеевич облегчённо вздохнул, как после благополучного окончания десятичасовой работы в угольном забое и ответил:
