— С какой стати я бы стал тебе врать?
Элли сжала его пальцы и улыбнулась.
— С какой стати? Ты же теперь человек, а ложь распространенный человеческий порок.
Пока они забирались на лошадь, Мики решил, что стал человеком в большей степени, чем ему казалось раньше — ведь он не только солгал, но и благополучно скрыл этот факт.
Вскоре ребята выехали из города. Вдоль обочины потянулся однообразный деревенский пейзаж. Они оказались на старой дороге, которой в мире живых уже не было. Воспользовавшись этим, Мики покрепче вонзил каблуки в бока лошади, она перешла на галоп и понеслась вперед со скоростью, которую не могла развить на зыбком покрытии дорог живого мира. Элли сидела на лошади, крепко прижавшись к Мики, и ему хотелось прочесть ее мысли. В тот момент ему казалось, что она за много миль от него, хотя Элли была рядом. Мики все еще был расстроен тем, что Элли провела так много времени в чужом теле, и ему пришлось дожидаться. Но он был слишком умен, чтобы затевать из-за этого ссору. Кроме того, и Мики никогда не забывал об этом, он имел дело с одной из самых упрямых девушек на свете, и переспорить Элли было крайне трудно. Он понимал, что Элли легко найдет какую-нибудь убедительную причину тому, что она может позволить себе отправиться на прогулку по миру живых в любой момент, когда ей захочется.
— Если бы я поняла принцип, — спросила она однажды, — как думаешь, захотела бы я научить тебя?
Может, захотела бы, а может, и нет, подумал тогда Мики. В конце концов, он лишь недавно превратился из чудовища в человека, и кто мог точно сказать, следовало ли доверять ему такую власть над живыми? Пока они мчались по петляющей между холмами дороге, ведущей из Вирджинии в Теннесси, Мики признался себе в том, о чем предпочитал не задумываться на протяжении всего их совместного путешествия. Он был отличным чудовищем, но в качестве молодого человека он пока не представлял собой ничего особенного.
Интуиция не подвела Мики — мысли Элли действительно были далеко. Она едва ли сознавала, где находится, совершенно забыв о дороге, о лошади, да и о самом Мики. Мысленно Элли никак не могла покинуть городок, из которого они только что выехали. Мало того, она вспоминала не только последний населенный пункт, но и другие, попадавшиеся на их пути раньше. Элли чувствовала облегчение, оказавшись вдали от цивилизации, и вместе с тем никак не могла расстаться с живыми людьми, потому что желание вернуться в их мир превратилось почти что в навязчивую идею. Элли чувствовала сильнейший соблазн, точивший ее, как чувство голода, и не могла думать ни о чем другом. Она подумала, что превращается в вампира, питающегося не кровью, а переживаниями и чувствами. Ей хотелось снова почувствовать себя существом из плоти и крови, услышать запахи и звуки мира живых. Даже в тот момент Элли не мечтала ни о чем другом — только бы оказаться в чужом теле. Но, конечно, с Мики она этими мыслями делиться не стала. Он бы не понял — сопереживание не было его коньком. Даже собственные мысли и желания представлялись мальчику сплошным туманом, как же могла Элли ожидать от него понимания? Хотя они сидели в одном седле, крепко прижавшись друг к другу, Элли чувствовала, что между ними выросла стена. Элли решила, что будет хранить тягу к чужой плоти в секрете.
