– Кто-то должен научить эту дикарку хорошим манерам, – заявила она. – Ей только четырнадцать лет, а она уже считает, что ей все дозволено. Она хотела, чтобы я разрешила ей остаться на эту ночь в Барселоне, потому что она, видите ли, познакомилась с каким-то типом в кафе, в котором мы обедали. Обратная дорога превратилась а сущий ад! Она все время размахивала руками и даже ударяла кулаком по щитку приборов, из-за чего мы несколько раз едва не попали в аварию.
– У тебя тоже тяжелый характер, – сказал я, пытаясь хоть немного оправдать Ингрид, однако это только еще больше разозлило Айну.
– Лео, отнесись серьезно к тому, что я сейчас скажу: или ты поставишь эту девчонку на место, или я рано или поздно ее отлуплю. Она, по-моему, именно этого и добивается.
Я проснулся еще до рассвета – возможно, из-за ожесточенного спора, состоявшегося между мной и Айной накануне вечером. Поворочавшись в постели, я так и не смог снова заснуть.
Пришлось мне целый час лежать в постели, наблюдая за тем, как темноту постепенно сменяет тусклый свет зарождающегося утра. Я стал размышлять обо всем, что оставил там, по ту сторону океана. Я, конечно же, не поддерживал никаких отношений со своей бывшей женой, отказавшейся растить и воспитывать свою собственную дочь, однако в силу каких-то неведомых причин земля, на которой ты вырос, всегда придает тебе большую уверенность в себе.
Мой отец бросил семью и вернулся в родную для него Барселону, когда я был еще ребенком (он, кстати, попросил меня по телефону, чтобы я даже и не пытался его здесь найти), а вот для меня Испания была, в общем-то, чужим миром. Я целых шесть месяцев потратил на то, чтобы выучить местный – то бишь испанский – язык, и теперь представлял собой образец деклассированного американца, который может рассчитывать разве что на предложение преподавать английский язык в какой-нибудь общеобразовательной школе.
Отогнав от себя эти невеселые мысли, я начал разглядывать в тусклом утреннем свете Айну. Ее волосы разметались по подушке и стали похожи на золотистые морские волны. Она была старше меня более чем на десять лет, однако меня это, в общем-то, вполне устраивало. А как это может не устраивать человека, которому нечем похвастаться о прошлом и у которого не имеется сколько-нибудь четких перспектив на будущее? Уже только поэтому мне стоило держаться за эту женщину и дорожить ею.
Я поцеловал ее в лоб, затем встал с кровати, надел халат и пошел на второй этаж.
