Retrum. Когда мы были мертвыми - Франсеск Миральес

Этот голос я впервые услышал зимним вечером на закате.

Вершина холма, на склоне которого располагалось кладбище нашего городка, была покрыта снегом. Я поднялся туда, чтобы посмотреть на море. Рождественские каникулы подходили к концу, и я, по правде говоря, изрядно подустал от посещений родственников и всех этих семейных посиделок. По дороге к вершине я не встретил ни души. Свежий снег был сплошь исчиркан пунктиром птичьих следов. При моем приближении птицы взлетали и начинали с громкими криками метаться в вечернем небе, темнеющем на глазах.

Я прекрасно знал, что кладбище в этот час закрыто, но мне, собственно говоря, нужно было не оно само, а тот вид, который открывался с площадки, расположенной перед его воротами. Тейя — небольшой городок, примостившийся на склонах прибрежных холмов, вроде бы совсем рядом с морем. Тем не менее большинство кварталов и улочек расположены как бы в чаше, на дальних от берега склонах холмов. Вот почему для того, чтобы увидеть бескрайнюю гладь Средиземного моря, здесь обычно приходится подниматься на какую-нибудь высокую точку, например на вершину кладбищенского холма.

Я стоял, прислонившись к стене, сложенной из скрепленных глиной камней, и в задумчивости провожал взглядом корабль, уходивший куда-то к горизонту. В этот момент все и началось. Я услышал эти звуки и вздрогнул: до моих ушей доносилось негромкое пение. Тонкий, словно отлитый из хрупкого стекла, голос звучал не просто где-то поблизости, а — вне всяких сомнений — доносился из-за кладбищенской стены.

Еще до конца не осознав, насколько все это странно и загадочно, я прислушался к печальной мелодии. Действительно негромкий, но вполне уверенный голос ребенка, скорее всего маленькой девочки, доносился с территории закрытого на ночь кладбища. Дрожа от страха, я попытался разобрать доносившиеся из-за ограды слова.

Sun was hiding into the clouds

Black birds flew over the graveyard

I was feeling half dead inside

Without knowing you were half alive[1].

— Но… какого черта? — вслух произнес я, пытаясь замаскировать и преодолеть охвативший меня страх.

Пение тотчас же стихло. Ощущение было такое, что тот, кто находился там, за оградой, заметил меня и предпочел больше не афишировать свое присутствие. Подгоняемый любопытством, я подбежал к закрытым на замок кованым воротам, но сквозь решетку не было видно то место, откуда, как мне показалось, доносился таинственный голос.

— Эй, есть кто-нибудь там? — крикнул я в полный голос, предположив, что по какой-то нелепой случайности там, на кладбище, мог остаться ребенок, запертый с вечера.