Десместре был так сильно взволнован тем откровением, которым он собирался меня сейчас изумить, что даже не заметил моего ехидства. Своим певучим голосом, ставшим вдруг торжественным и печальным, он произнес:
– Карл Густав Юнг.
Затем он замолчал с таким видом, как будто только что упомянул имя мессии.
Со второго этажа по-прежнему доносились звуки оперы, казавшиеся весьма неуместными при том разговоре, который происходил здесь, в хранилище.
– Это имя вам ни о чем не говорит? – спросил, еле сдерживая негодование, Десместре.
– Мы, американцы, не такие тупые, какими вы нас считаете. Нас в университетах кое-чему учат. Я знаю, что Юнг был довольно эксцентричным коллегой Фрейда, главным образом его интересовало все, что так или иначе относится к эзотерике.
– Позвольте мне сообщить вам об этом выдающемся человеке кое-что еще, – начал горячиться Десместре. – Ему мы обязаны такими понятиями, как «интроверт» и «экстраверт», теорией архетипов, понятиями «коллективное подсознание», «синхроничность»…
– Это все замечательно, – перебил я антиквара, – однако мы здесь не для того, чтобы проводить семинар, посвященный деятельности Юнга. Давайте-ка сконцентрируемся на письмах, которые он прислал нашему каббалисту.
– Меня радует то, что вы – человек дела. Именно это мне и нужно для решения проблемы, которая у меня возникла. Итак, Каравида в течение 1913 года активно переписывался с Юнгом. В нижнем ящике того комода находилось в общей сложности шестнадцать писем, сложенных строго в хронологическом порядке. Я сверил почерк и подписи в них всех с ксерокопиями сохранившихся писем этого швейцарского психиатра и философа и пришел к однозначному выводу: письма, которые я обнаружил в комоде, написал Карл Густав Юнг.
– Думаю, они представляют собой большую ценность для тех, кто изучает его научное наследие, – добавил я.
– Гораздо большую ценность, чем вы можете сейчас себе представить, – заявил антиквар, глядя на меня горящим взглядом. – Во-первых, эти письма охватывают весь 1913 год. Каравида, по всей видимости, потерял связь с Юнгом в следующем, 1914 году, из-за начавшейся мировой войны.
– А чем, собственно говоря, был примечателен 1913 год?
– Сейчас я вам об этом расскажу. Именно поэтому я вас сюда и вызвал. В 1913 году Юнг встретился с Фрейдом в последний раз. Между ними во время той встречи вспыхнула ожесточенная дискуссия, после которой их жизненные пути окончательно разошлись.
– Отсюда следует, – начал рассуждать я, – что в переписке Юнга с Каравидой должны были найти свое отражение факторы, приведшие к разрыву между Фрейдом и Юнгом.
