Вернее, преобразилась.
Магический потенциал, способный породить самые радикальные изменения реальности, перетёк в примерно равный магический потенциал, способный послужить для углублённого постижения реальности. И хотя умом я понимал, что в результате Тамисия стала, пожалуй, ещё опаснее, мои поджилки в её присутствии больше не вибрировали. Десятикратное превосходство в силе я уже могла перетерпеть без дополнительного напряжения.
– Вижу, так тебе намного лучше, – сказала Тамисия глубоким бархатным голосом, в котором, как и в глазах, отражалась частица её Силы. – Пойдём, я покажу тебе пару интересных миров.
– Не поймите меня неправильно, госпожа Тамисия, но…
– Джинни, – перебила меня она. Сказано было мягко – и вместе с тем непередаваемо властно. По одной этой интонации я заподозрила, что почти все годы, подарившие Тамисии её опыт, она провела в качестве единоличной правительницы.
– Хорошо… Джинни. Не пойми… меня неправильно, но есть ли у меня время для прогулок по отдалённым мирам?
– Во снах время ещё послушнее, чем в плотных мирах, – улыбнулась она. – Если захочешь, я преподам тебе пару уроков по управлению пространством и временем.
– Могу ли я в свою очередь чему-то тебя научить?
Брови Тамисии (вернее, Джинни, раз уж она сама пожелала откликаться на это имя) поползли вверх. И даже Эмо отвлёкся от изучения "Трактата о хитростях".
– Не любишь оставаться в долгу?
– Именно.
– Что ж, раз так, я постараюсь принять и усвоить всё, что ты можешь мне передать.
А Эмо добавил не без таинственности:
– Я ведь говорил: наш человек!
– Теперь вижу, – кивнула Джинни. – Ну что, Эйрас сур Тральгим, отправляемся?
– Лучше зови меня Иглой.
– Как скажешь.
От вскинувшихся рук Джинни разлетелась упругая волна, исказившая очертания предметов. Магия, меняющая пространство, в действии. Кокон отгородил нас с ней от окружающего общей оболочкой, плотной и сияющей, как самый лучший жемчуг. Мои чувства, простираясь до этого сияния, гасли без следа. Но на Джинни это правило явно не распространялось… или же она просто задала конечную точку маршрута заранее.
Кокон лопнул с исчезающе тихим звуком вроде щелчка. Вокруг нас, стоящих по пояс в шелестящих травах неведомой равнины, простёрлась безветренная звёздная ночь.
Оглушительная тишь.
Абсолютное безмолвие.
Даже малые дышащие пылинки, насекомые, если они водились в этих травах, жили, плодились и умирали без единого звука.
– Расскажи, – попросила Джинни неуместно громким голосом, – какие воззрения на природу времени и пространства приняты у тебя на родине. А потом я объясню, в чём они неполны и в чём ошибочны.
