— Пожалуй, вы правы. Осторожность прежде всего. Вы посоветуйтесь. А от нас кто-нибудь приедет с рекомендательным письмом. Извините. До свиданья.
Смерчинский и Золотарев ушли.
Цепляева уснуть не могла, хотя разделась и легла в постель.
На следующий день рано утром Мария Федоровна пошла в ЧК. В тот момент, когда Дерибас и Кандыбин, поспав несколько часов, обсуждали вопрос, кого послать в Рязанскую область за Муравьевым, дежурный доложил:
— Товарищ Кандыбин, к вам гражданка Цепляева. Говорит, что вы виделись недавно в губкоме. По срочному делу.
— Да, да. Помню, бывшая эсерка. Что у нее?
— Хочет поговорить лично с вами.
Кандыбин посмотрел на Дерибаса.
— Пригласите ее сюда. Я не помешаю? — ответил на его молчаливый вопрос Терентий Дмитриевич.
Цепляева вошла в кабинет быстрым шагом. Далее по походке было заметно, что она волнуется. Остановилась посредине и посмотрела на Дерибаса. Кандыбина она узнала сразу.
— Это наш товарищ, чекист из Москвы, — сразу представил Кандыбин. — Можете говорить при нем.
Цепляева вначале нерешительно, но потом все оживленнее передала содержание разговора со Смерчинским и Золотаревым. Заканчивая, она спросила:
— Как мне быть? Я не хочу иметь с ними дела. Собственно, Смерчинский человек неплохой и, по-видимому, в эту историю попал так же, как и я. Но они не оставят меня в покое.
Кандыбин переглянулся с Дерибасом. Они сразу поняли, что дело важное, что в руки к ним попали интересные сведения, которые могут оказаться полезными в том деле, которым они сейчас занимаются. Но как все это использовать? Это было еще неясно, и лишь смутно вырисовывалась некая линия связи. Нужно было время, чтобы это осмыслить и наметить какой-то план. Но времени не было. На вопросы Цепляевой нужно было отвечать немедленно.
Дерибас поднялся, медленно прошелся по кабинету, еще раз внимательно посмотрел на Цепляеву, которая, рассказав о событиях ночи, сидела тихо, ожидая ответа. Она порылась в своей сумочке, потом, видимо, не найдя того, что требовалось, слегка поморщилась.
— Вы что-то хотели еще сказать?
— Я искала адрес одного эсера но, видно, оставила его дома.
— Какого эсера, если не секрет?
— От вас не секрет. Мы договорились перейти с ним в организацию большевиков. Это Муравьев…
Дерибас резко повернулся.
— Вы хорошо знаете Муравьева?!
— Да… — с удивлением в голосе произнесла Цепляева. — А почему он вас интересует?
— Он нам сейчас очень нужен, но его нет в Воронеже. Он уехал в деревню к своим родителям.
