— А я уже сделал?
— А сами вы как считаете?
Моран не ответил. Налил себе еще чаю и буркнул:
— Могли бы и поухаживать за хозяином. Расселись тут, как на именинах!
— Между прочим, это хозяину положено ухаживать за гостем, а не наоборот, — заметил Николай Иванович и протянул ему свою чашку.
— В книге «Кулинарные секреты» в главе «Этикет за столом» другое написано, — сказал Моран. — Уберите пальцы с чашки, обожгу. У меня сегодня нетвердый глаз и неверная рука.
— Где вы нашли такую странную книгу? — удивился Николай Иванович.
— Украл в районной библиотеке, — сообщил Моран.
— Там не могло быть такого написано.
— Почему? — прищурился Моран.
— Потому что районные библиотеки не комплектуются книгами, содержащими описание альтернативных правил поведения за столом, — отрезал Николай Иванович.
— Ну вы и ловкач! — восхитился Моран. — Впервые вижу, чтобы так ловко выкручивались из совершенно безнадежного положения.
— Что же в моем положении было безнадежного? — удивился Николай Иванович.
— То, что вы сморозили сверхчеловеческую глупость. Архиглупость вы сморозили, батенька! И все же нашли способ выставить дураками других. Конечно, этому обучают в педагогическом вузе. Как из умного человека сделать идиота, да еще и нажить на этом моральный капитал.
— Откуда вы знаете, чему обучают в педагогических вузах? — улыбнулся Николай Иванович.
— Откуда? — Моран растянул рот в ядовитой ухмылке. — Педагогический мир чрезвычайно тесен, дражайший мой учитель русской словесности… Кстати, вы намерены уедать последнее буше, или оставляете его на мои милости?
— Пожалуй, уем, — поразмыслив, решил Николай Иванович и забрал пирожное под сожалеющими взорами Морана и его собаки.
— Скажите, — после долгой паузы заговорил опять Моран, — а почему вас так интересует Истинный мир?
— Вы отправили туда моего ученика, — напомнил Николай Иванович.
Моран сморщил нос.
— Авденаго в той же мере мой ученик, что и ваш. Другие причины?
— Вы сами назвали. Я люблю неприятности.
— Что, серьезно?
— Вполне.
Моран побарабанил пальцами по столу и просвистел для ясности несколько знаменитых тактов из «Ленинградской симфонии» Шостаковича. Наконец он произнес:
— Могу я поинтересоваться — почему?
— Извольте, — тотчас отозвался Николай Иванович. Казалось, он ожидал этого вопроса. — Я и сам посвятил этой теме некоторое время… Вас ведь — виноват! — не было здесь в восьмидесятые?
— Где это меня не было? — надулся Моран. — В Питере, что ли?
— Вообще — здесь, — Николай Иванович сделал неопределенный жест, как бы пытаясь охватить весь вообразимый мир. — На планете Земля.
