— Отменная штука, — Моран указал на подставку. — Купил тут по случаю у бабки с рук. Сразу и защита от повреждения скатерти, и ароматизатор помещения. У меня ведь, знаете, случаются довольно вонючие клиенты.
— От людей вообще смердит, — согласился Николай Иванович.
Моран покосился на него с подозрением.
— Не пытайтесь подольститься.
— И в мыслях не было, добрейший господин Джурич, — заверил его Николай Иванович. — Принесите, голубчик, чашки и блюдца под пирожные. Да и заварку нехудо бы подать.
— Тогда уж и ложки, — сказал Моран. — А? Или вы пальцами есть собираетесь?
— Может, у вас и салфетки в заводе?
— Завод — это такая дура с трубой, которая портит воздух и обнесена забором с колючей проволокой, чтобы рабы не разбежались, — сообщил Моран. — А у меня просто имеются салфетки.
— Уел, — сказал Николай Иванович.
Когда стол был накрыт, Моран уселся и налил себе чаю.
— Давайте же уедим эти пирожные, — провозгласил он. — Жаль, стол у меня круглый, иначе вы бы сразу поняли, что я сижу во главе стола.
— Да я это уже давно понял, — заверил его Николай Иванович. — Я ведь все-таки не варвар, как вы изволили выразиться, а преподаватель русского языка и литературы.
Моран скептически хмыкнул, но промолчал. Щенок занял боевой пост возле ног хозяина в надежде, что у того дрогнет рука, и какой-нибудь фрагмент пирожного упадет ему в пасть. Пока что, впрочем, чуда не случилось.
— Расскажите об Истинном мире, — попросил Николай Иванович.
Моран сунул пирожное в рот целиком.
— Истинный мир? — переспросил он и обтер крем с губы. — Для начала, там опасно. Весьма даже опасно.
Николай Иванович кивнул.
Морана это почему-то рассердило.
— Ну, и почему вы тут киваете, точно болванчик? Что такого забавного я сказал?
— Забавного — ничего, — ответил Николай Иванович задумчиво. — Мой жест был вызван, скорее, удовлетворением от услышанного.
— Вас удовлетворяет то обстоятельство, что в Истинном мире опасно?
— Да.
— Любите неприятности?
— А вы разве нет? — удивился Николай Иванович.
Моран предпринял попытку поковырять в зубах чайной ложкой, но после нескольких неудачных опытов отказался от этого намерения.
Наконец он сказал:
— Я — тролль. Ни один тролль не бежит от неприятностей. Напротив, в большинстве случаев мы сами их и вызываем. Добровольно.
— Это именно то, что я имел в виду, — подтвердил Николай Иванович.
Моран насупился.
— Намерены выставить меня дураком?
— До тех пор, пока вы сами этого не сделаете, я даже и пытаться не буду, — заверил его учитель.
