Вампир мотал головой, нечленораздельно мыча. Паралич отпустил меня, и я ударила кулаком ему по зубам. Как его клыки драли мои пальцы, я не почувствовала. Кровь у него была густая и темная, как отработанное моторное масло. Но я видела только дьявольскую усмешку, обернувшуюся к Дениз, когда она колотилась в стеклянную перегородку. И я полоснула лезвием поперек красивого лица, распоров кожу и мясо до костей.
Вампир-шофер вскрикнул и схватился за лицо, столкнув меня с груди.
Чаз кричал, чтобы я прекратила, пока он не удрал, а вампир бросился, шатаясь, к двери.
Ослепший на один глаз, он все же сумел вывалиться наружу и упасть на улицу. На ступенях остались вязкие пятна, а белая рубашка вампира приобрела цвет засохшего кетчупа. Он поднялся на ноги, хватаясь за ближайший фонарный столб – как изображают пьяных в мюзик-холлах.
Я вылетела из дома, Чаз за мной. У меня было твердое намерение затащить вампира обратно в дом и продолжать допрос, пусть придется даже сдирать с него кожу слоями.
Нож срезал верхнюю губу и левую щеку вампира, обнажив зубы и верхнюю челюсть. Казалось, что он снова скалится в мой адрес – может быть, поэтому я потеряла над собой контроль.
Подняв руку в жалкой попытке отвести удар, вампир успел произнести:
– Не...
Может быть, он хотел мне сказать, что не знает, где Морган. Или что-нибудь другое – я не знаю. Мне уже было все равно. Я лежала на заднем сиденье «роллс-ройса», который вел шофер с острозубой ухмылкой. Нож вошел в правый глаз, ушел в губчатую мякоть лобных долей, отделив левое полушарие от правого. Я его еще и повернула в ране.
Вампир соскользнул с ножа и растянулся в канаве под фонарем. У меня шумело в голове, будто кончалось действие огромной дозы транквилизаторов, я еле осознавала, что стою на лондонском тротуаре рядом с быстро разбухающим трупом, и на меня смотрят десятки прижатых к стеклам лиц из-за оконных штор.
Чаз тянул меня за рукав.
– Соня, очнись! Что с тобой такое? Ты чуть не облажалась!
* * *
Вот как я вернулась на родину. В последний раз я там была изнеженной богатой деточкой, и вся жизнь лежала передо мной, как вечернее платье в ногах кровати. А теперь я уже даже не была я.
Девушка из общества, проститутка, охотница на вампиров, сама вампир – никто не скажет, что у меня была скучная жизнь.
Чаз примкнул ко мне в последнюю минуту. Это оказалось ошибкой. Самые мерзкие гадючники американского дна были для него слишком приличны. В них не чувствовалось истории.
