— Мы надеемся, — произнес Мартик Давтян глубоким, утробным голосом, — что в «Большой газете» найдется место для подготовленной нами статьи.
— Ну что ж, — сказал я, — давайте статью, я передам в наш отдел культуры. Только учтите, они будут проверять, обратятся к ученым…
Тут оба обрушили на меня такую филиппику в отношении официальной науки, что я предпочел замолчать и только кивал головой, словно китайский болванчик. Я спросил Сорочкина, куда мы направляемся. Оказывается, мы ехали на мукомольный комбинат, где Давтян служил главным технологом. Мукомолы, пояснял Сорочкин, единственное в городе успешно работающее частное предприятие. Они уже много лет упорно противятся национализации, которой их хочет подвергнуть городское начальство. Это единственная сила в городе, способная противостоять морскому училищу.
— А они что — вооружены? — спросил я, но не получил внятного ответа на свой наивный вопрос.
По дороге на мукомольный Сорочкин остановил машину возле невзрачной пятиэтажки — ему надо забежать на минутку к маме. Почему-то я решил зайти вместе с ним.
Мы пошли по лестнице на четвертый этаж. Перед нами поднималась пара — рослый мужчина с высоко выбритым затылком, а с ним
— вы не поверите — с ним шла девица в короткой джинсовой юбке, с круглыми, как кегли, икрами, а по ее спине были пущены вольной волной рыжие волосы…
— Это Братеев, он наш сосед, — шепнул мне Сорочкин. Мне было наплевать на Братеева, я не спускал встревоженного взгляда с Насти. Ее фигура, ее волосы… Как она сюда попала?.. Или это не она?..
— Настя, — позвал я негромко.
Рыжеволосая дева не оглянулась, а Братеев, лязгнув замком, впустил, даже втолкнул свою спутницу в квартиру. Перед тем как захлопнуть дверь, он бросил на меня быстрый и как будто насмешливый взгляд.
Сорочкин отпер дверь рядом с братеевской и жестом пригласил меня войти. Однако я стоял, как вкопанный, и пытался уловить звуки из-за двери его бритоголового соседа. Тишина… Или какие-то вздохи? Я не заметил, когда рядом со мной вновь появился Сорочкин.
— Дмитрий, что с вами? Вам плохо?
— Плохо, — кивнул я. — Очень плохо.
— Дать валидол? Валокордин?
— Ничего не надо. Вы уже навестили маму? Тогда едем к мукомолам. И вообще, в три часа я должен быть у вашего Ибаньеса.
Да нет, уверял я себя, это не она… Откуда ей здесь взяться? Какая-то девица, похожая на нее. Мало ли рыжих в джинсовых юбках ходит по российским городам?
Однако что-то саднило в глубине души.
Мукомольный представлял собой огромный комбинат на городской окраине. Когда-то оборудование закупили в Италии, и с тех пор его цеха бесперебойно выпекали хлеба и булки разных сортов.
