Сходным образом развивались взаимоотношения с Израилем. Союз и Соединённые Государства Америки создали его совместными усилиями – как клин в самом центре британской и французской колониальных империй. Но СССР не только первым официально признал Израиль, но и помог ему отбить удар соседних арабских стран: англичане и французы попытались руками своих колоний уничтожить угрозу своему владычеству. Советские боевые офицеры отправлялись на историческую родину по прямым приказам командования. Чехословакия, чутко прислушавшись к настоятельному совету из Москвы, по символической цене продала Израилю всё оружие, боевую технику и боеприпасы, выпущенные по немецкому заказу во время Второй Мировой войны, но оставшиеся на складах после прорыва советских войск, отрезавшего заказчика от производителя[55]. Кстати, значительную часть этого оружия перевезли в Израиль американские военные лётчики, официально уволившиеся из ВВС (по выполнении боевого задания их приняли обратно на службу) и выкупившие свои транспортные самолёты по доллару за штуку (в СГА закон запрещает государству получать или отдавать бесплатно). Но по окончании боевых действий Израиль полностью переориентировался на СГА: новое государство остро нуждалось во всём подряд, а получить необходимое можно было только из-за океана, но не из нашей – разорённой в войне – страны. Тогда СССР воспользовался первым же удобным поводом для полного разрыва дипломатических отношений с Израилем, а внутри страны поползли слухи об использовании советских евреев как вражеских агентов. Сам Джугашвили, насколько можно судить по всей его биографии, не видел в евреях как народе ничего плохого, но счёл полезным принудить Израиль к возвращению в орбиту интересов СССР любыми – в том числе и морально сомнительными – средствами. Как и следовало ожидать, принуждение сорвалось (мало на свете народов упрямее евреев), но обе стороны понесли тяжёлые моральные и финансовые потери.
Отношения со странами, попавшими в сферу непосредственного влияния СССР, также развивались сложно и неоднозначно. Первоначально Джугашвили считал возможным и даже предпочтительным создание там неких промежуточных вариантов государственного устройства – многопартийных и многоукладных. Но довольно скоро возобладало унификаторство. В какой мере оно порождено логикой противостояния двух политических лагерей, а в какой вызвано тягой к упрощению системы управления – пока не выяснено.
