Гном Хёрбе и леший | страница 3

— Готово! Садись есть, леший.

Хёрбе достал с полки две тарелки, наполнил их горячей кашей и поставил на стол.

— Вот тебе ложка, леший.

Цвоттель обнюхал непонятную деревянную штуковину и подозрительно спросил:

— Для чего эта загогулина?

Хёрбе рассмеялся.

— Я же тебе сказал, Цвоттель, это ложка. Зачерпывай ею кашу и отправляй в рот. Вот так, понятно?

— Ха! — воскликнул Цвоттель. — Нужна мне твоя загогулина! Да мой язык получше любой загогулины. Лешие не зачерпывают. Они вылизывают. Гляди!

Гном не успел и ахнуть, как леший Цвоттель сунул кончик языка в самую середку горячей каши.

— А-а-а! — завопил леший, хватаясь лапой за обожженный язык.

Он просто ошалел от неожиданности. Ни разу в жизни не пробовал он ничего вареного, а тем более горячей каши.

Гному стало его жалко.

— Попробуй все-таки ложкой, Цвоттель, — сказал он мягко. — Зачерпни для начала немного и подуй, чтобы каша остыла.

Цвоттель опасливо глядел на дымящуюся кашу.

Не лучше ли нарвать ягод? И сыт будешь, и язык не обожжешь. Наконец он решился, копнул ложкой кашу и долго-долго дул на нее, разбрызгивая по столу. Потом осторожно сунул ложку в рот. И застыл, зажмурился.

— Ну, как, Цвоттель? — нетерпеливо спросил Хёрбе. Цвоттель сморщил нос, открыл один глаз, потом второй.

Облизнулся.

— Да-аа, — сказал он, — вот, значит, что такое каша. Ничего. Сладкая. Если бы еще не была такой горячей.

После третьей ложки леший вошел во вкус. Он быстро опустошил тарелку.

Орудовать ложкой он умел еще плохо и весь заляпался. Клочья каши висели на его животе.

— Надень-ка фартук, леший, — сказал Хёрбе. — Смотри, как ты извозился.

— Не смеши меня, гном! — воскликнул Цвоттель. — Лешие не носят фартуков. А с кашей они расправляются по-своему.

И леший Цвоттель быстро и ловко стал слизывать с себя кашу.

Язык его так и ходил по лохматой шерсти живота и лап. Через минуту он сидел гладенький, прилизанный и чистенький. Ни крошки каши не осталось нигде.

— Вот так-то, гном! Учись! — сказал довольный и сытый леший.

Опорожнив свою тарелку, леший Цвоттель заглянул в горшок на плите. Там оставалось еще чуть-чуть. И он быстро дочиста выскреб остатки каши.

Хёрбе подвинул ему свою тарелку.

— Не стесняйся, Цвоттель, — сказал он. — Я уже наелся.

Леший расправился и с кашей гнома. Потом с сожалением поглядел на пустые тарелки и вздохнул.

— Лешие едят больше всех на свете, — с гордостью сказал он, — не веришь? Давай побольше хлеба и брусничного варенья. Тогда увидишь, как я могу есть по-настоящему.