36.
«Эхекай-охекай!»
37.
…Из сидящих вскочил рослый охотник.
Он бил в ладоши. Он прыгал и корчился. Он вскидывал руки.
За ним вскочил второй. За вторым третий. Потом четвертый вскочил, другие.
Вопя, хлопая руками, они включались в неистовый хоровод. Кто-то подпрыгивал, кто-то приседал. Кто-то выкрикивая бессмысленные слова. Подергивались члены. На фоне взлетающих рук, повязок, изгибающихся ног, визжащих фигур, летящих в небеса искр вновь возник изломанный силуэт молодой, красивой, и Хеллу, не понимая, не слыша, сам теперь тянул долгую пронзительную ноту, так широко раскрыв глаза, будто их никогда не касался едкий угар пещерных зимних костров.
«…и музыка, музыка, музыка
вплетается в пенье мое,
и узкое, узкое, узкое
пронзает меня лезвие…»
Спасаясь от удара, метнулся в сухие заросли.
Ослепленный болью и темнотой, ломился сквозь трещащие камыши.
Вой и вопли катились за Хеллу. Это сама ночь вопила, катилась за ним под звездами, хотя что-то подсказывало охотнику: опять за ним не будет погони.
38.
«…Взял ружье Мушкет…»
Ранним утром, очертив магический круг и воткнув в песок ветку, указывающую направление, хмурые Люди льда углубились в пасмурный лес. Своды ветвей приняли их, как низкая влажная пещера, в глубине которой одиноко вскрикивал робкий клест.
Стада уходили. Надо было догонять олешков.
Надо было колоть олешков копьями, волочить запасы в пещеру.
Блеклые купальницы. Тонкий снег. Вереск на бедных низких холмах.
«…страх и надежды прежних дней вернулись к нам опять…»
Охотники сжимали копья, каменные топоры.
Шли осторожно, растянувшись цепочкой. Они хотели бы встретить холгута.
Не гнать бесконечно оленьи стада к темной реке, закалывая отставших, а сразу встретить холгута. И вынести на поляну Большое копье. Позеленевшие бивни, засмоленная, свалявшаяся подушками шерсть, раздутые щеки, хобот, стремительно взлетающий над рыжей челкой — все это уже не пугало охотников. Они умели бить куропаток, отстреливать в засаде яростных кабанов, но хотели Большой охоты. О ней разговаривали у костров. О ней мечтали зимними ночами. Не рвать каменными ножами оленьи желудки с полупереваренным месивом травы, мхов, трав, а делить на части грандиозную тушу, которой сразу хватит на долгую зиму…
39.
Наклонясь к прозрачному ручью, Хеллу долго рассматривал нежные тени рыб, безмолвно скользящие по придонным камням. Он не понимал, что заставляет его так сильно сжимать зубы и почему под ребром ноет, как от удара?
Взбежал на шипящую, как живое существо, осыпь.
