— Помедленней, пожалуйста, — умоляюще просит Алешка, косясь на Волкова, который тревожно наблюдает за ним.
Николай снова приподнимает свечу. На этот раз Алешке удается удержать конец и уложить трубу на землю. Он победно улыбается. Волков уходит…
…Стемнело. На мачте горит фонарь. В круге падающего света Алешка хлопочет возле новой свечи, уже лежащей на земле. Вокруг маслянисто поблескивают лужи раствора.
Алешка старается отвернуть переходник у трубы, чтобы подключить насос, он с яростью наваливается на ключ, но, видно, уже выбился из сил. Заметив это, Николай молча сходит со своего места у станка, берет у него ключ и делает первый, самый трудный оборот. Потом отдает ключ обратно.
— Спасибо! — тихо говорит Алешка.
Подошел Сергей.
— Ну как?
— Понемножку, — устало улыбнулся Алешка.
Сергей взял ведро воды и выплеснул его на пол, смывая раствор.
— А то навернешься еще, плакать будет твоя Зинка! — пояснил он.
Сергей постоял еще немного, наблюдая за Алешкой, и направился к палатке.
…Аркашка стоял посреди палатки под самой лампочкой и читал что-то. Женя сладко похрапывал на кровати. Увидев Сергея, Аркашка поспешно сложил книгу и сунул под свой мешок.
— Спать будем?
— Не хочется что-то, — ответил Сергей, ложась на кровать и закладывая руки под голову.
— Музычку завести, что ли? — подумал вслух Аркашка и стал настраивать приемник.
— Молчит заграница. А может, не достает. Наших, может, послушаем?
— Давай, — меланхолично согласился Сергей.
…Окончилось выступление ко второму акту «Евгения Онегина», и началась сцена Татьяны и няни.
— Так ведь это из Евгения Онегина! — воскликнул Аркашка.
— Откуда ты знаешь? — удивился Сергей.
— Да уж знаю, — уклончиво ответил Аркашка и невольно покосился на засунутую под мешок книгу.
— От Алешки нахватался?
— Ну почему? В школе ведь тоже, между прочим, проходили. Ты сколько классов кончил.
— Семь.
— Ну вот, а Евгения Онегина в восьмом проходят… Только никак я не пойму, — вздохнул он, — почему это у них с Татьяной ничего не получилось? И в школе нам про это талдычили, талдычили, а все без толку.
Оба замолчали, прислушиваясь к музыке. Началась ария Татьяны.
— А все-таки помнится кое-что! — обрадовался Аркашка. — Слышишь? «Я вам пишу, чего же боле, что я могу еще сказать…».
И он лег на кровать, повторяя давно забытые слова, которые он теперь узнавал в арии.
Некоторое время они молчали, потом вдруг Сергей спросил:
— Аркаш, а у тебя была любовь?
— Спрашиваешь! — чуть ли не возмутился Аркашка.
