— Сначала душ, — говорил во сне ее голос. — И вам лучше быть готовым, мистер. Вамлучшебытьготовыммистер. Вамлучшебытьготовым.
Когда он вышел из душа, ее уже не было.
Сет Риджуэй проснулся и понял, что снова плакал.
Он выругался и стукнул подушку кулаком — как последний сосунок, опять не смог заставить себя проснуться вовремя. И все же в потаенных уголках разума еще хранилась надежда, что когда-нибудь сон закончится иначе — он выйдет к ней и они будут любить друг друга так же, как в то утро в Цюрихе пять месяцев назад.
Весь избитый, он полежал еще какое-то время, глубоко дыша в скомканную подушку и слизывая с губ соль своих слез.
— Черт тебя подери, Господи, — шептал он, — будь ты проклят. Будь ты трижды проклят! — Он ударил кулаком по матрасу и тут же пожалел о своих словах: вина каменными объятиями сдавила грудь. — Прости меня, Господи, — сказал он, — я не хотел. Помоги мне найти ее, молю Тебя; помоги, ну пожалуйста. — Он попытался унять слезы, которые вот уже почти полгода каждое утро начинали катиться из глаз. Ты ведь достаточно испытывал мою веру, думал он. Неужели я не прошел это испытание? Разве Ты не можешь сделать так, чтобы мы опять были вместе? Потом он снова просил прощения: Прости меня, Господи. Знаю, у Тебя есть свои планы, но прошу Тебя — верни Зою, а если на то не будет Твоей воли, дай мне силы смириться с ее потерей.
Он медленно повернулся, выпутался из простыней, обмотавших ноги, стащил их с тела, покрытого испариной, и улегся сверху, слушая стук дождя по палубе. Печальный, умиротворяющий грохот, и Сет позволил ему смыть черные мысли, очистить сознание и вспомнить тот вечер в Швейцарии, чтобы понять, не пропустил ли он чего-либо.
Пока не приехала полиция, он успел обежать вестибюль, все рестораны и магазины отеля, даже сбегал к ее арендованной машине. Она стояла там же, куда ее поставил служащий, когда Зоя вернулась в отель из Кройцлингена, двигатель еще не успел остыть.
Бывшему детективу мгновенно вспомнились старые рабочие навыки. Риджуэй обыскал машину, комнату, все записал. Опросил портье, коридорных, даже тощего лысеющего парня, работавшего на парковке.
На цюрихских полицейских не произвело совершенно никакого впечатления, когда выяснилось, что Сет когда-то был их коллегой, зато они были весьма недовольны тем, что он допрашивал свидетелей. Позже они сидели в удобных креслах в номере и обсуждали это дело.
— Нет никакий приснакофф преступлений, герр Ритшуэй, — сообщил ему старший офицер. — Фосмошно, имейт мейсто какой-то недопонимание?
