— Знаешь, Моника, мне кажется, тут нечего обсуждать. Было бы лучше, если бы… Не сочти за грубость, но… не лезла бы ты не в свое дело, а?
— Пошли все-таки куда-нибудь выпьем, — невозмутимо предложила она в третий раз. В голосе прозвучали повелительные нотки.
Он обреченно поплелся за ней по раскаленному асфальту знакомых улочек.
Оказалось, столик был заказан заранее. Официант встретил их почтительным поклоном. Не спрашивая Саймона, что он будет пить, Моника попросила принести два больших виски и меню.
— Похоже, тебя здесь знают, — удивился он.
Сюда они дошли в полном молчании. Честно говоря, Моника не ожидала, что он согласится пойти с ней, вместо того чтобы послать ее к черту за то, что лезет не в свое дело, и уйти. Хотя… Вряд ли он рискнул бы идти на открытую конфронтацию, когда у нее такие карты на руках, — просто не решился бы. Только непонятно, как ей эти карты разыгрывать. А вдруг ее обвинения беспочвенны? Она почувствовала укол совести.
— Все тайное когда-нибудь становится явным. Мы с Белиндой все знаем. Теперь ведь ничего по-старому уже не будет, просто не сможет быть.
— Ты о чем?
— Я так понимаю, Ричелдис не в курсе, что ты в Париже с мисс Джолли.
У него оставался последний шанс. Повлажневшие карие глаза пересеклись с зелеными. Можно было блефануть… Сказать, что он приехал по делу, что Ричелдис знала, что он едет с секретаршей. Но… а ну как Моника заявится в гости и что-нибудь ляпнет? Тогда пиши пропало.
— Давай договоримся, — с напускным равнодушием начал он, отхлебнув виски, — что ничего не было. Зачем расстраивать людей?
— Все равно кто-нибудь да расстроится.
— Что ты имеешь в виду?
— Как ты не понимаешь? Двадцать лет вы с Ричелдис были для меня образцом, совершенством, идеальной парой. У Белинды жизнь не сложилась. У меня…
— Давай не будем выжимать из меня слезу, ладно?
— Я так и не решилась завести семью. Хотя, глядя на вас, понимала, что семейная жизнь — это вовсе не обязательно ссоры и разборки.
— Фантазерка! Странно слышать, что ты живешь тенью чужих жизней. Извини, я не хотел тебя обидеть…
— Тем не менее, тебе это удалось. А разве Ричелдис не разделяет моих, как ты выразился, фантазий?
Он промолчал.
— Есть что-то расхотелось, — пожаловалась она, — но перекусить все равно надо.
— А мы по чуть-чуть.
— Даже если бы в Париже не было больше ничего, здесь стоило бы жить хотя бы только ради картофельного пюре.
Им принесли баснословно дорогое французское вино.
— Я понимаю, что веду себя эгоистично и по-детски. Я сотворила себе кумиров, возвела на пьедестал, а он возьми и рассыпься.
