- Простите?
Следователь нахмурился и закинул
ногу на ногу.
- Мои родители были нигилистами.
Так они себя называли. Культура, в которой меня воспитали, да и не только меня,
с детства вколачивала веру в то, что жизнь состоит из лакированной поверхности
лицемерной показухи, под которой скрываются лишь грязь да черви порока - и
больше ничего.
- Так...
- А я чувствовал за этим ложь. Не
может жизнь человека ограничиваться только коробкой и червями. Должно быть
что-то иное. Совсем иное. И вот Тонн, основатель "Дознания", словно
вывернул и показал иную, светлую изнанку жизни и сказал: "вот, ребята, вот
оно, то самое, что вы чувствовали, но боялись признать, о чём вам столетьями
лгали болтуны, придите и потрогайте. Оно реально!" И мне, в общем,
захотелось придти и потрогать.
- Не разочаровались?
- Напротив! Это затягивает.
Конечно, рутина утомляет, когда нужно перекапывать "блестяшки"...
- Что?
- Так мы называем корыстные
добрые дела. Как правило они всплывают первыми, среди них и приходится искать
настоящее золото. Скурпулёзно перебирать, проверять, испытывать. Корысть -
главный принцип, лакмусовая бумажка, по которой можно отличить элемент
лакированной коробки от той самой светлой изнанки.
- А вам не кажется, что для
многих людей ваши отчёты по дознаниям - тоже лишь элемент коробки?
- Может быть. Тут уж каждый
решает сам. Но кто захочет ощутить - ощутит. Потому что мы действительно
стараемся откопать настоящее. Наверное, как древние золотоискатели. Перекапываешь
кучу грязи и пустой породы, зато какая радость, когда находишь настоящий
слиточек!
- И обязательно находите? -
сощурился профессор.
- Как правило. Хотя и не всегда.
Настоящие добрые дела тяжело искать. Их не документируют. О них забывают.
Свидетелей как правило нет, или очень мало. Обстоятельства... неоднозначны. И
метод колации как раз должен помочь. Ведь сам человек знает о себе заведомо
лучше других.
Харчевский приподнял уголки губ,
а потом неожиданно посерьёзнел.
- Ещё я хотел спросить. Вы сказали,
что встретились с Катей...
- Ваша дочь? Не встречался,
разговаривал по связи.
- И как она... там?
- Мне сложно с чем-то сравнивать.
Судя по всему, глубоко переживает то, что с вами случилось.
- Вот как... А Саша что? Вы вроде
и с ним говорили.
- Наш разговор был достаточно
официален.
- Понятно. А на кафедре вы были?
- Нет. Сегодня собираюсь
заглянуть. Учебный год уже начался.
- Интересно, кого они там вместо
меня поставили? - Харчевский помедлил, разглядывая поцарапанные плитки ламината
под ногами, - А эта как живёт? Ну, моя бывшая?
