И опять я ничего не понял. Растапливаю печку. Дрова горят дружно. Желто-синие лепестки пламени тянутся кверху. "Шатрову бы рассказать об этом". Лепестки подмигивают: правильно, правильно, будто соглашаются со мной.
- 12
В землянке нас трое - Шатров, Правдин и я. Минут двадцать назад ушел врач. Крылова предупредила Шатрова: "Лежать и не двигаться, через недельку все пройдет. Но если попробуете ходить, я вас отправлю в катакомбы, в тыловой госпиталь". Шатров, сощурив глаза, отрицательно покачал головой вслед Маше: мол, ни за что он туда не пойдет.
Шатров говорит медленно, с большими паузами. Он лежит на соломенном матрасе, укрытый по грудь шинелью. Я смотрю на него и с тревогой ожидаю конца рассказа.
...Прошлой ночью подполковник решил "прослушать" впереди лежащую местность, избранную им для перехода линии фронта. Ранним вечером, когда в сумерках еще видны предметы, когда звезды начинают робко проклевывать небосвод, в это время степь как бы мгновенно засыпает - слышимость необыкновенная! Такие минуты не мог пропустить Шатров. Конечно, для прослушивания местности хорош и предрассветный час. Он знал об этом и решил на рассвете послушать вместе с Шапкиным, чтобы проконтролировать свои наблюдения.
На этот раз солнце почему-то очень медленно приближалось к горизонту, а достигнув края земли, вдруг, как показалось подполковнику, остановилось. На левом фланге артиллеристы вели контрбатарейную стрельбу. Три истребителя, сделав круг над передним краем, уходили на аэродром. Рокот их двигателей едва слышался. Наконец с трудом зашло солнце. Задрожала над морем одинокая звезда. Позади, в расположении огневых позиций батареи Замкова, кто-то уронил на металлический предмет пустую гильзу. Неподалеку проползли два уставших снайпера. Ему хотелось остановить их, спросить, что они интересного заметили, но тут же подумал: "Этот народ никогда не возвращается прямым путем, они охотились где-то в стороне, и их сведения не так важны".
Напрягая слух, Шатров всматривался в густеющие сумерки. Шум слышался справа и слева, а впереди местность как бы вымерла. Это убеждало его в том, что пересекать линию фронта надо именно здесь, на этом направлении,
Минуты особой слышимости иссякли. Но подполковник не покинул своего места.
Фронт жил своей обычной ночной жизнью. Подвозили на огневые позиции боеприпасы, продовольствие. Дежурные отделения, расчеты время от времени прошивали темноту разноцветными строчками трассирующих пуль, вспыхивали осветительные ракеты. А намеченный Шатровым участок для переброски разведчиков молчал, и это еще больше убедило подполковника в правильности принятого им решения.
