– Не говорил
ли я тебе, боярин, что скоро вновь увидимся?
– Говорил,
отче, – улыбнулся в ответ воевода, хоть и тяжело было у него на душе из-за
Антониева предсказания.
– А ты не
хмурься. Помнишь, что еще говорил тебе, – верь и будь мужествен.
– Хорошо,
отче, – благодарно отмолвил Янь Вышатич. – Утвердил ты меня тогда, и ныне не
поколеблюсь.
Последним
благословение Феодосия принял подоспевший боярин князя Всеволода варяг Симон.
На его лице было странное выражение: будто смешались нераздельно счастье и
несчастье.
– Что сказал
тебе Антоний? – спросил Всеволод.
– Прости,
князь, – с легким поклоном ответил боярин, – его слова были столь удивительны,
что я не смею их повторить.
Изяслав первым
пошел к воротам монастыря, где ждали отроки с конями. За ним потянулись
остальные. Князь Святослав несколько раз оборачивался на игумена и чему-то
улыбался.
– Он так и не
пообещал, что будет молиться об их победе, – прошептал Несда. – Почему?
15.
В то время, когда Захарья выезжал
со своего двора в Киеве, чтобы идти в Печерскую обитель, трое Ярославичей с
сыновьями и боярами уже входили в монастырские ворота. Утренняя служба едва
успела кончиться, Феодосий еще не снял священническую ризу. В церковь вбежал
молодой инок и стал возбужденно размахивать руками, живописуя княжье нашествие.
Феодосий отечески одернул его:
– Не маши
дланями, будто скоморох на пиру. Прижми к груди и ходи всегда так, если не
занят работой.
Напуганный
небывалым событием монашек сложил крестообразно руки на груди, будто собрался к
причастию, и замер столбом.
Игумен
аккуратно снял с себя церковное облачение, сложил в ризнице, вышел из алтаря.
– Отомри! –
улыбнулся он в сторону инока.
Тот поспешил
следом за настоятелем и, выйдя из церкви, удрал подальше, с глаз долой.
Знатное
многолюдство одних чернецов собрало посреди монастырского двора и заставило
бродить без дела, как бы по достойной причине. Других, напротив, разогнало по
кельям и вложило им в руки четки, а в уста – усиленную молитву от греха и соблазна.
Только самые стойкие и опытные не побросали работу, да послушники не осмелились
оставить назначенные им труды.
Узнав, с чем
пожаловали князья, Феодосий наотрез отказался выполнить их просьбу.
– Не у меня
просите, – покачал он головой. – Я лишь худой раб и исполняю повеления нашего
отца и учителя, блаженного Антония. Вся братия подтвердит вам это.
– Сие мне
известно, – ответил князь Изяслав. – Известно также, что блаженный Антоний
много лет назад затворился в пещере. Как мы пройдем к нему, Феодосий?
