А огорчился я
потому, что не выношу, когда при мне в категорической форме высказывают то, о
чем я и сам примерно так же думаю. Во мне моментально просыпается дух
противоречия и нагло разевает варежку. В большинстве случаев приходится
вставлять в эту варежку кляп. Что вовсе не мешает моему духу противоречия
буянить молча. В особо тяжелых случаях он таки вынуждает меня радикально
изменять мнение. От ругани Ухогорлоноса я чуть было не испытал симпатии к
батюшкам. Но вспомнил Марку и вежливо спросил старикана, закончил ли он
выбирать книги. Жеваный крендель поперхнулся, сложил отобранное на кассу и
полез в кошелек. К Сорокину и футурологической брехне он добавил еще
воспоминания президента Уша. Президенту не повезло, у него отсутствовал первый
десяток страниц, такой товар идет по уцененке. Я назвал стоимость:
«Девятнадцать маркированных, восемь простых». Пересчитал выложенные стариканом
крышки, наметанным глазом проверил на каждой перфорацию. Одна простая
оказалась фальшивой – перфорация косила и торчали заусеницы, явно кустарная
работа. Ухогорлонос перечить не стал и заменил другой. Хотел забрать фальшивую,
но я не дал. По закону обнаруженные подделки полагается сдавать в местное
отделение центрального банка.
Колокольчик
снова забултыхался, и я подумал, что эту неблагозвучную железку надо убрать к
чертям. А все потому, что я, кажется, лишился постоянного клиента. Впрочем,
куда он денется. Моя лавка единственная в округе.
Я поменял
догоревшую ароматическую палочку на новую. Потом вытащил из-под прилавка то,
что не рискнул показать бывшему матерому диссиденту. Эту томину он бы вырвал у
меня с руками вместе. А я сначала сам хотел почитать. Устроившись на стульчике,
я любовно погладил название книжки: «Флормазоны. Прошлое и настоящее». Я еще не
знал, какую цену заломлю за эту библиографическую редкость. А может, вообще не
буду продавать. Устрою, например, секцию книжного проката. Надо вообще-то
обдумать идею.
Весь изюм тут
был в слове «настоящее». Многие не верят, что флормазоны дожили до наших
светлых, ароматных, прогрессивных времен. Потому что, дескать, в наших светлых,
ароматных, прогрессивных временах им попросту нечем заняться. Мавр сделал свое
дело, мавр может уйти.
А вот шиш вам.
Не ушли они никуда. Доказательство у меня в руках.
Между прочим,
мало кто знает, что ароматические палочки, которые сейчас у нас везде, – это их
изобретение. Флормазон в переводе означает «вольный цветочник». Или «садовник».
Кроме того, сказала мне книжка, у слова есть дополнительный смысл, который сами
флормазоны считают главным и сакральным. «Лучшая часть, цвет человечества». Я
подумал, что это забавно, и стал просвещаться дальше. Целью братства является
тайное содействие процветанию мира. Тайное потому, что обывательская толпа сама
не понимает своего блага и стихийно прет куда не надо. Флормазоны дают клятву
бороться со смерденьем мира с божественной помощью ароматов. Это их гнозис,
высшее знание. Их великие посвященные познали глубинную суть смерденья и
благоуханья, которые находятся в таинственной мистической взаимосвязи и
зависимости друг от друга. Символическое изображение этой взаимосвязи – тайный
знак флормазонов. Такой треугольничек, состоящий из трех гнутых стрелок, в
книжке был рисунок. Я заинтересовался еще больше. Этот значок мне часто
попадался. Хотя почему только мне. Он чуть ли не на всякой товарной упаковке
проставлен. О чем это говорило? О том, что вольные садовники среди нас давно,
прочно и надолго. Я даже вздрогнул, когда по ушам ударил вдруг колокольчик.
