Я отправился в
«РРР» покупать дезодорант. По моей теперешней платежеспособности «РРР» был для
меня запредельно дорог, но других-то не имелось. Парфюмерному концерну
«Рабинович, Рабинович & Рабинович» принадлежала абсолютная монополия на
ароматизаторы. Так что со своими двумя сотнями я мысленно распрощался. И с
роскошным ужином тоже.
Больше
получаса я обползал стеклянные витрины, выбирал оптимальное соотношение цены и
количества. На качество мне было плевать. Ароматизатор он и в диком поле
ароматизатор. А вот количество в баллончиках, карандашах и шариковых пузырьках
всегда разное. Полный объем – большая редкость, половинный – немного чаще,
чуть-чуть на донышке – как правило. Я приценился к маленькому баллончику «Фа»,
заполненному на треть, и пополз дальше.
Когда я был
молод, глуп и самонадеян гораздо больше, чем годы спустя, родители советовали
мне получить профессию парфюмера. Я тогда счел совет плохим, а профессию
парфюмера меня недостойной. По прошествии лет я стал понимать, что родители
желали мне добра. Просто в моем понятии добра искусство ароматизации было лишним,
не смыслонесущим. Ароматизаторы делали жизнь немного приятней. А познанием
глубинной сути благоухания пусть другие занимаются, если охота.
Под стеклом
лежали пакетики с порошком травы, которую собирают на окраинах. Еще трава,
только в пучках. Дешевые куски всевозможной пластмассы. Горит она по-разному,
иногда смердит страшно, но вонь гуано перебивает одинаково хорошо. Аэрозольные
освежители воздуха – идут примерно по той же цене, что и дезодоранты.
Ароматические палочки. Смеси из духов, туалетной воды, одеколона, иных пахнущих
жидкостей, которые в мизерном количестве находят во флаконах. В отдельной
витрине выложены упаковки порошка моховидной плесени. Пять грамм стоят двести
условных единиц – тысяча маркированных крышек.
За десяток
ароматических палочек, пакетик травки и баллончик «Фа» я отсчитал сто девяносто
семь крышек. С чистой совестью и пустыми карманами пошел домой и по пути на три
оставшиеся крышки купил себе ужин. Сырую котлету с начинающимся душком,
половину окаменевшего батона и перезрелое яблоко.
По улице
слонялся Галоша. В руках он держал прозрачный полиэтиленовый пакет с корками
хлеба и мятым помидором. Я окликнул его и спросил, когда начнется война. Он
посмотрел на меня тоскующими собачьими глазами, отвернулся и сказал: «Скоро».
IV.
Утром по радио
передали, что Петрович отказал Цивилизации в продаже камня из нашей
каменоломни. А чтобы не сильно портить этим отношения с юшниками, подписал
договор о поставке для строительства Всемирного центра нескольких тонн
отработанного культурного слоя. Как совершенно безвозмездный вклад в дело
торжества Цивилизации. Петрович был верен себе – извилист и непознаваем до
мозга костей. Амбивалентен, по определению Харитона.
