Вот и флормазоны о то же
самое зубы точат. В книжке про них это описано так, если мне память не отшибло:
«Они ведут борьбу с мистическим врагом, скрытым за высокими толстыми стенами,
присутствие которого в мире не дает расцвести «розе мира», великой святыне,
скрытой в толще культурного слоя, утраченной, но не навсегда – она вновь будет
обретена, когда придет расцвет…» Все-то у них скрытое. Но если убрать туманные
метафоры, в остатке будет одно – высокие, толстые стены. И эти стены чему-то
там в мире мешают. Ничего себе фигня, а?
Знать бы, что такое эти
батюшки с моей Маркой сотворили, изверги. Я ведь тоскую по ней. Вспоминаю ее одуряюще
прекрасное тело. Ни одна другая в голову нейдет.
***
Это воскресенье, как я
потом понял, было последним днем моей независимой, полной волнующих альтернатив
жизни. А пикник на природе – ее поминками. Дальнейшее посыпалось со злостной
предсказуемостью, по закономерной программе ошибочного выбора. Что называется,
от сумы до тюрьмы. Меня заставили совершить то, чего я успешно избегал всю
жизнь, – сделать этот чертов выбор. С самого начала я знал, что он будет
ошибочен.
Жабродышащее мурло
явилось, как обещало, в понедельник. Мы обменялись парой вежливых реплик.
«Значит, нет?» – «Значит, нет». – «Очень хорошо».
Что конкретно хорошего в
моем отказе продаваться чужому дяде, я догадался минут пятнадцать спустя.
Юрпредставитель «Авалона» приволок с собой целую компанию и в нужный момент
материализовал ее в моей лавке. Правда, все не влезли и несколько голов торчали
в окнах. В этой шайке имелась пара молодых, зубастых ментов с дубинками, два
судебных пристава со своими шустрящими приставками и один судья с одышкой и
папкой в потной подмышке. Судилище было скорым и неправым. Мой отказ, как
следовало думать, позволял «Авалону» не тратиться на приобретение «торговой
точки», а на вполне законных основаниях пограбить меня. Молодые зубастые не
спускали с меня глаз, боялись пропустить момент для пресечения неуважительного
отношения к закону. Приставы, ссылаясь на присутствующего представителя
пострадавшей стороны (я не сразу сообразил, что пострадавший – это холеное
мурло), разъяснили мне мою вину. Я похищал чужое имущество. Очень удивившись, я
попросил адвоката. Одна из приставок с теплотой в голосе объявила, что
бесплатный адвокат в гражданских тяжбах не положен. А наемного у меня не было.
Далее я узнал о том, как незаконно присваивал книжную продукцию с добывающих
зон, на которых право добычи оной продукции полностью принадлежит «Авалону». В
доказательство у меня перед носом потрясли листками бумаги. Копии договоров
«Авалона» с зонами добычи. Числа на всех стояли давнишние, но печати, кажется,
еще просохнуть не успели. Жабродышащее смотрело на меня честными глазами,
преисполненное торжества свободной конкуренции и гордости за свою работу.
Приставы сделали единственно возможный вывод, присовокупив его к обвинению: я
подкупал охрану добывающих зон, чтобы незаконно промышлять там. И выжидательно
повернулись к судье. Потеющий судья буркнул, что ему все ясно, сел за прилавок,
раскрыл свою папку и извлек бумагу. Что-то накарябал на ней и зачел судебное
решение. Конфискация контрафактной продукции, лишение лицензии на книготорговую
деятельность, выплата компенсации пострадавшей стороне, шесть месяцев
исправительно-трудовых работ либо штраф в размере моего полугодового дохода,
оплата судебных издержек.
