Я встал и
пошел вытираться. Все-таки хорошо, что я не успел с кляпом для моего
противоречивого духа. Очень технично получилось. Вставить вовремя «гы-гы» в
серьезный разговор одиноких извилин – это хоть и не искусство, но тоже иногда
доставляет эстетическое удовольствие.
В раздевалке я
получил свою одежду и строго отмеренную банщиком аэрозольную дозу
остро-пахучего на каждую подмышку. В будке технического обслуживания скрипел
насос. Доходяга-гастарбайтер, выпучив глаза, качал воду для джакузи. Через
раскрытую дверь от него разило кислым потом, и я подумал, что взаимосвязь
точно-таки имеется. Правда, ничего мистического я в ней не находил. Все мы по
мере сил пыжимся наполнить свою жизнь благоуханьем и для этого каждый день
разгребаем вонь в поте лица своего, сушим гуано, радуемся каждому новому
культуровозу, увеличивающему наш культурный слой и приближающему, по слухам, к
Ароматической эпохе…
***
Это была идея
Харитона – устроить воскресный пикник на природе.
Мой друг
изнывал под бременем своей супруги, дамы во всех отношениях безусловной, и,
подозреваю, был несчастен. Супруга пребывала в уверенности, что воспитанием их
детей должен заниматься отец, тогда как на ней лежит тяжелая обязанность по
поддержанию собственной красоты. С каждым годом эта обязанность становилась все
более нелегкой, а жизнь Харитона все более беспросветной. Он-то считал, что его
расписные шкатулки и вазы – это искусство, и пытался применять его
воспитательный, облагораживающий эффект на детях. Но супруга полагала мужнин
способ зарабатывания симуляцией, а мальчишек имела желание устроить в частный
колледж, где их будут облагораживать по-настоящему.
Пикник был
компромиссом, поскольку природа, как заявил Харитон, тоже облагораживает.
Супруга спорить не стала, тем более, что каникулы. А для усиления эффекта был
зван я, как человек, также имеющий к культуре непосредственное отношение.
Место для
пикника выбрали у речки, подальше от жилых районов, почти у границы добывающих
зон. Здесь было красиво. Колыхание ряски и пятен радужной пленки на темной
воде, маневры ласточек в небе. Старый культурный слой порос щетиной травы,
вдали – барханы свежего, еще неотработанного слоя, крошечные фигурки
рабочих-коробейников. За рекой – живописные домики дачного поселка. Тишина,
только птицы перекликаются. Обжигающее душу спокойствие, умиротворение природы.
Супруга
Харитона разложила продукты на одеяле и ушла загорать к воде. Мне кажется, в
моем присутствии она начинала испытывать к мужу некое подобие уважения и
старалась быть незаметной. Несколько лет назад, когда поддержание внешнего вида
еще не стоило ей самоотверженных усилий, она пыталась завладеть моим вниманием.
Я твердо пресек это, и с тех пор она прониклась ко мне чем-то трудноопределимым.
