Тем временем | страница 22

Ведущий. Будущее — главное в наших взаимоотношениях с прошлым.

Рогинский. Вот именно. Вместе с памятью о победе — память о цене победы. С памятью о достижениях — память о цене великих строек. Цена, которую народ заплатил за то, что мы вот так здесь сидим сейчас и разговариваем. Вот только так, через человека…

Ведущийна секунду останавливает разговор и показывает зрителям фотографии людей, убитых в Бутово. Измученные и просветленные лица. Глаза, в которых вот-вот отразится смерть.

Рогинский. — Только через человека мы можем придти к созданию единой памяти, тогда-то она и станет качественно другой.

Ведущий (благодарно и растроганно). Если не пропалывать историю, она зарастает… И вывод, который я для себя делаю из того, что услышал от вас: мы должны заслужить право на будущее причастностью к объемному прошлому. Цельному, противоречивому. Иначе оно не наше. Если мы его дистиллируем, если мы его просеиваем, если мы на кучки его разделяем, то это кучка, а не прошлое, это часть, а не целое. А мы — внутри целого, потому что русская история продолжается.

Мы часто пользовались юбилеями как поводом для разговора по существу — об истории и дне сегодняшнем. В 2007-м исполнилось 20 лет со дня премьеры фильма Абуладзе «Покаяние»; фильма, который сгустил, сжал до состояния символических образов общее ощущение: история идет на новый разворот, и прежде чем в него вписаться, необходимо восстановить свое сознание. «Покаяние» по-гречески — «метанойя», перемена ума, души, приведение внутреннего мира в порядок; состояние, противоположное «паранойе». Но что же такое — общественное покаяние?

В разговоре приняли участие Николай Сванидзе, историк, журналист — на канале «Россия» несколько лет подряд выходит его цикл «Исторические хроники», охватывающий по годам все русское 20 столетие; Андрей Зубов, историк — только что под его редакцией завершена работа над трехтомной историей России 20 века; Евгений Попов, писатель, один из основателей российского PEN-центра и один из авторов и составителей того самого альманаха «МетрОполь», который сильно подкузьмил советской власти; священник Максим Козлов, настоятель храма св. мученицы Татианы. А также немецкий политолог, представитель фонда Генриха Белля в России,