Потом программу запретили, она ушла в подполье; во время августовского путча 1991 года ее делали на кухне у ведущих и распространяли на видеокассетах. После победы августовской революции «Взгляд» вернулся на волне свободы — и оказался никому не нужен. Ветер истории, раздувавший взглядовские паруса, переменился; паруса обвисли; цензуры больше не было, но не было и прежнего интереса. «Взгляд» выходил в эфир, искал себе новое применение, предъявлял ведущих уровня Бодрова-младшего — ничего не помогало. До — это был смысловой фокус эпохи. После — стал один из многочисленных форматов.
А какие программы 90-х оказались в центре общего внимания, стали символами наступившей телевизионной эры? Не нужно долго гадать: «Итоги» с Киселевым и «Зеркало» со Сванидзе. Что здесь было в центре внимания? Политика. То есть, разговор шел не о том, чем живет российское общество в целом. А о том, чем подпитаны снедающие его политические страсти. Не столько о гражданах в целом, сколько о политиках в частности. Не о том, что с нами происходит, а о том, что они делают с нами. И это не был личный выбор ведущих; это был выбор времени. Из общественной сферы историческая энергия переместилась в сферу политическую; от того, кто выиграет в схватке, кто разыграет мощную интригу, кто прорвется к рычагам власти, зависело, куда мы двинемся дальше. Как обустроится наша жизнь. Что с нами будет. Напряжение было не меньшее, чем на излете 80-х. Но — иной природы. И масштаба. Не взгляд и нечто, а умственный разбор полетов. Если спорт, то лишь в связи с политикой. Если культура, то лишь потому, что в ней столкнулись политические интересы. Поменялась и форма подачи; не кухонное ток-шоу, а телевизионный журнал. Со всеми его плюсами: лучше подготовленный, профессионально срежиссированный. И со всеми его минусами: заведомо суженный, сконцентрированный на одном-единственном предмете. Только такой путь вел тогда в центр телевизионного мира.
Что было дальше? Мы помним слишком хорошо. Самоисчерпались 90-е; в 1999-м выборы были выиграны телевидением. Причем не телевидением интеллекта, а телевидением хохмы, телевидением авторского шоу имени Сергея Доренко. Который ярко издевался над политикой, действовал методом таблоида и комикса, и в конце концов получил то, что нужно было Борису Березовскому: обреченная на победу партия Лужкова-Примакова проиграла, обреченное на поражение «Единство» — победило. И если бы не Путин, пришедший к власти на информационных штыках и первым делом отобравший штыки у прежних хозяев, чтобы никто и никогда не повторил его успех, — время политических тележурналов вышло бы уже тогда. В 1999-м. Но ситуация борьбы за медийное управление миром продлила очарование политических журналов, пролонгировала их существование; в обесточенную среду подали ток с дежурных генераторов, борьба за свободу слова насытила смыслом устаревающий формат, подействовала на него, как ботекс на стареющую кожу.
