И обнадеженный Натаниель решил, что это его имела в виду бойкая девчонка. Звали ее Винни; у нее были темные глаза и озорной нрав. Мясник был ее друг — он был самый кровожадный из всех мужчин, которых ей довелось знать, — и сейчас Натаниель вообразил, что она заглянет к нему на огонек, если он только сможет найти свечу, чтобы указать дорогу к своему дому, но свечи-то он найти не мог.
— О Свет! — воскликнул Натаниель в глубокой печали. — Я прошу лишь свечу. Одна завалялась у меня под столом, но, кажется, ее съели мыши. Не будешь ли ты так добр одолжить мне еще одну, ибо тогда ко мне придет Винни, веселая, как воробышек. И увидев, как мы счастливы, сам Господь захлопает в ладоши.
Тишина была ответом Натаниелю. Только ветер стенал вокруг домика да дождь просочился сквозь дыру в крыше и теперь расплывался лужами на каменном полу.
Натаниель опустился на низкую табуретку; положив руки на голый стол, он опустил на них голову, прижавшись лбом к холодному дереву. Дрожь пробрала его во тьме.
В этот недобрый час на него нашло отчаяние, что, словно змея, выползшая из тинистых закоулков, проникла в дом через трещину в стене и свернулась вокруг сердца Натаниелю, уронившего голову на стол. Натаниель увидел самого себя со стороны — старик, убогий и несчастный, всю жизнь обманывавший себя тем, что Свет у него в друзьях.
И как только осознал Натаниель Крю, кто он такой, он почувствовал, что в комнате есть кто-то еще. В комнату вошла Тьма.
Тяжкие мучения претерпевал Натаниель. Горькими словами оплакивал он свою судьбу; душа его склонилась к смерти, а сердце погрузилось в озеро чернейшей тоски.
Натаниель поднялся, чтобы пойти и отыскать кусок веревки — повеситься, но тут к нему обратился голос, смелый, нежный и любящий:
— Натаниель, — сказал голос, самый приятный из всех, что ему доводилось слышать, — Натаниель, не отчаивайся. Мне становится очень грустно оттого, что ты так изводишь себя только потому, что у тебя не нашлось свечи. Это не я, Тьма, но Свет причинил тебе столько вреда. Он вечно такой хлопотун, кричащий на каждом углу о надежде, когда ее нет, лгун и надоеда. Чего, ради всего святого, ты достиг своим поклонением Свету? Надежды твои опали с тебя, как сломанные стропила с горящей крыши, над тобой насмехаются малые дети, слезы твои увлажняют твою бороду, и все потому, что ты поклоняешься не тому цвету.
На Натаниеля снизошел такой покой, какого он не ведал всю свою жизнь; он с любовью взглянул в кроткие глаза Тьмы.
