— Хочешь, чтобы я это сделал? — низким, хрипловатым голосом поинтересовался он.
— Что… сделал?.. — задыхаясь, прошептала Грейс.
Испытующе сузив глаза, он кивнул в сторону камина.
— Разжег огонь.
Грейс почувствовала, что заливается краской. Как можно быть такой дурой? Разумеется, он не имел в виду… того, о чем она подумала.
— Пока не надо. Не стоит тратить поленья попусту.
— Верно. — Он поджал губы. — Пожалуй, я пойду к себе и… — Дейв пожал плечами, — почитаю.
— Мне тоже есть чем заняться. — И Грейс с деловым видом направилась к гардеробу.
— Вот и хорошо.
Дейв шагнул к дверям… и в этот миг в глазах у Грейс помутилось, пол рванулся навстречу.
В отчаянной попытке удержать равновесие она взмахнула руками, стремясь схватиться за первое, что окажется поблизости… И, разумеется, первым поблизости оказался Дэвид Бертон.
Может быть, Грейс и готова была лишиться чувств, но рассудок она еще не потеряла и, едва сообразив, за что — точнее за кого — ухватилась, резко разжала руки. Пошатнулась, услышала сдавленное ругательство… а в следующий миг, сама не понимая как, оказалась на полу.
— Грейс!
Она не могла отозваться — не хватило дыхания.
— Грейс! — Он наклонился к ней. — Что с тобой?
И снова она не смогла вымолвить ни слова. Глаза сами собой закрылись — но и не открывая глаз Грейс почувствовала, что ее поднимают… куда-то несут… Из последних сил она уперлась руками в широкую грудь.
— Не надо…
— Помолчи, — проворчал Дейв. — Какая же ты упрямая!
— Отпусти меня! — сдавленно прошептала она.
— Только на кровать.
Как же сладко от него пахнет! Как хочет прижаться к нему, уткнуться лицом в плечо и остаться в такой позе навсегда! Но нельзя… Почему нельзя? Она уже не помнит…
Грейс закусила губу, и это помогло — боль вернула ей ясность мысли.
— И ты меня называешь упрямой… — прошептала она.
— Ты права, мы оба упрямцы, каких поискать, — хрипло согласился он. Сильные руки опустили ее на постель. — А теперь отдыхай, Грейс. Приятных снов.
Удаляющиеся шаги, а затем тяжелый стук двери возвестили ей, что он ушел. Грейс осталась в темноте. Одна.
Ветер выл словно стая разгневанных привидений и швырял в ставни пригоршни снега. Казалось, весь мир пошел войной на особняк Бенедиктов, намереваясь стереть его с лица земли. Дейв Бертон ощущал странное родство со старым домом; ведь и его сердце сейчас трепала и раздирала на части буря чувств и желаний.
Дом не сдавался — однако незримый враг за окном медленно, но верно высасывал из него тепло жизни. Огонь, ярко горящий в камине, уже не в силах был разогнать цепенящего холода. Но Дейв едва ли замечал, что в спальне становится все холоднее.
