— Валяй дальше.
— Он направляется на запад. Мы гонимся за ним.
— Зачем?
— Нам нужно кое-кого выручить из беды.
— Так я тебе и поверил.
— С чего мне врать?
— А с того, что привидения всегда врут, — сказал шрамодух. — Привидения — самые отъявленные лжецы. Ты просто обязан быть лжецом, если умудрился обмануть саму смерть. И ты очень хорошо врёшь себе самому, убеждая себя, что всё ещё жив. — Он обвиняюще наставил на него обглоданную куриную кость. — Но я-то знаю, что ты за птица. Вы все — демоны, и от вас добра не жди. А вы знаете, что говорят про демонов — что вы...
Но, по-видимому, он и сам не знал, что говорят про демонов, потому что замолчал и больше ничего не добавил.
— Нельзя одновременно быть и демонами, и привидениями, — возразил Майки. — Либо одно, либо другое.
— Вы то, чем я вас назову, так что заткнись.
И тут Майки кое-что понял.
— Вы сомневаетесь в том, что мы настоящие, так ведь? — Майки неожиданно для себя самого разулыбался. — Вас уверяли, что вы сумасшедший, и вы до сих пор думаете, что они, возможно, правы!
— Вот теперь ты меня разозлил! — сказал шрамодух. — А ты знаешь, что я делаю с привидениями, которые меня злят?
Майки на всякий случай отступил вглубь клетки и проворчал:
— Нет, не знаю. А что вы делаете?
Шрамодух встал, хорошенько хлебнул из бутылки и смерил Майки косым взглядом своего междумирного глаза. Из-за тучи показалась луна, и в её свете перешедшая половина лица старика мягко засияла — это было почти как сияние послесветов, но всё-таки не совсем.
— Ты умный парень, — сказал он. — Не люблю умников.
— Луна! — заговорил Огр. — Спокойствие... — Он ткнул пальцем в сторону полного лунного диска. — Нил Армстронг ходил по Морю Спокойствия. — И, помолчав, добавил: — Она сделана из сыра. Но перед тем как положить её на чизбургер, надо снять пластик.
Майки вздохнул.
— Что случилось с этим парнем? — спросил шрамодух.
— Он шоколадный, — пояснил Майки.
— Сам вижу, — огрызнулся шрамодух. — Почему он шоколадный?
— Потому что это всё, что он о себе помнит.
Майки думал, что сейчас старикан забросает его вопросами, но тот, похоже, удовлетворился его ответом.
— Парни, а имена у вас есть, или вы только...
— Я Майки. А это Ник.
— Кларенс, — назвал себя шрамодух. — Приятн... нет, не сказал бы, что приятно познакомиться.
— Что вы, — в тон ответил Майки, — это мне очень неприятно.
Это рассмешило Кларенса. Он откинулся в кресле, опять хлебнул виски, закусил, немного покачался и наконец промолвил:
