Осмотревшись, я достал из сумки пакет с фотографиями, устроился за письменным столом и начал раскладывать пасьянс. Матвей Семеныч Проявитель, безусловно, был прав: покойного уважали. Среди множества незнакомых лиц я обнаружил по меньшей мере четверых персонажей, довольно часто мелькавших на телеэкране: спортивного комментатора Индейкина, певца Духаревича, депутата Госдумы Раздорова и ведущего программы «Бремя», фамилии которого я так и не вспомнил. Больше прочих меня занимал фотоснимок с Мариной, Европой и сопровождающими их гражданами. Трое молодчиков сзади, вне всяких сомнений, были телохранителями. Смотрели они в разные стороны, как и положено при конвоировании подзащитных. А вот мужчина в центре композиции был, возможно, из тех, кого я искал. Но, возможно, и нет. Это я надеялся выяснить на встрече с поклонником или поклонницей поэта Хераскова, если таковая состоится и пройдет ко взаимному удовлетворению. Впрочем, и все остальные снимки я намерен был взять с собой в надежде, что мой анонимный конфидент узнает среди запечатленных кого-то еще помимо выдающихся деятелей политики, спорта и культуры.
Времени до встречи вместе с дорогой у меня оставалось часа три, и я занялся хозяйством. Прежде всего поменял в туалете лампочку и отремонтировал кухонный кран. Затем наполнил ванную на три пальца водой, размешал в ней чуть не пачку стирального порошка и затопил в мыльной пучине весь свой гардероб, отдававший после недавнего пленения горюче-смазочными материалами. Следом отправился облитый бензином «Уленшпигель». Когда с этим было покончено, я вернулся на кухню и сварил кофе. Бутерброды я дальновидно принес с собой. В холодильнике Андрея хранилось все, кроме продуктов питания. Был там даже маленький бюст Владимира Ленина, уложенный в ондатровую шапку. Выглядело это довольно странно, поскольку холодильник давно бездействовал. Шапка была большая, и бюст умещался в ней весь целиком, за исключением лысины вождя.
Только я взялся за бутерброды, как прозвенел телефон.
– С новосельем! – поздравил меня Журенко. – Как устроился?!
– Нормально, – ответил я. – Как ты?
– В оперу иду! Слушай, у меня там рассада на подоконнике, так ты полей, коли земля подсохнет!
Рассаду я действительно видел.
– Зачем тебе рассада? У тебя ж дачи нет.
– Нужно с чего-то начинать, – пояснил Андрей. – У тетки в Хотьково участок приусадебный. А ей уже за сорок! И я у нее наследник единственный. Сечешь?
– Секу, секу. – Кофе мой уже стал остывать, и я попытался свернуть беседу. – Тебя Лара, наверное, ждет?!
