– Чувих снимать будем? – Увлеченный своим делом фотограф нацелил объектив на подъехавшую к воротам кладбища машину.
Это был уже знакомый мне вишневого цвета «Кадиллак» из подземного гаража.
– Что? – спросил я чужим, как мне самому показалось, голосом. – В каком смысле?.. Да, конечно… Того, что рядом с ними, покрупнее, пожалуйста.
К автомобилю в окружении телохранителей направлялся элегантный господин, обнимавший за плечи двух молодых женщин в черных косынках. Одна из них была племянница управляющего Европа, поздравлявшая меня в казино с баснословным выигрышем, а вторая… моя Марина.
У Эрнста Теодора Амадея Гофмана есть такая сказка: «Повелитель блох». Ее герой, Перегринус Тис, с помощью волшебного стеклышка смог постичь всю глубину лицемерия окружающих. Стеклышко давало ему возможность заглянуть в самые потаенные уголки человеческого сознания. И лишь принцесса Гамахея оставила его в дураках. Дело в том, что, признаваясь Тису в своих чувствах, Гамахея верила собственной лжи, как может верить ей только женщина. Между поклонниками женщина часто выбирает наиболее богатого, убедив себя в том, что выбирает наиболее любимого.
Интерес мой к происходящему на какое-то время пропал. Матвей Семенович, продолжая свою работу, о чем-то меня еще спрашивал, и я, по большой части невпопад, что-то ему еще отвечал.
– Шабаш. – Проявитель опустил фотоаппарат. – Две кассеты отщелкал. Уважали, видать, покойного. А все одно: косая пожаловала – и прощай уважение.
– Почему – косая? – поинтересовался я, оправившись уже от легкого шока.
– Косить хорошо умеет.Матвей Семеныч завел мотор и вырулил на проспект. – Ее дело косить, а наше – уворачиваться. Ты что, так и будешь теперь в усах по городу бегать?
Я бросил на заднее сиденье шляпу, отклеил бутафорские усы и пристегнулся ремнем безопасности. Машину Проявитель водил куда хуже, чем делал фальшивые документы.
– Пока ты на кладбище прохлаждался, мне для тебя корреспонденцию принесли. – Матвей Семеныч бросил мне на колени письмо.
– Что за черт! – Я тупо посмотрел на конверт.
Похоже, любой мой шаг предугадывался кем-то раньше, чем я успевал ногу поднять. И даже, может быть, раньше, чем я успевал о нем подумать.
– Сижу, понимаешь, готовлюсь к оперативной съемке, – продолжал делиться фотограф своими впечатлениями. – Себя ничем не обнаруживаю… Вдруг на тебе! Наклоняется к окну здоровая такая будка и спрашивает: «Вы с Александром Ивановичем приехали?» Причем спрашивает, заметьте, без хамства. И ведет себя так, словно он в курсе нашей миссии. Что ж мне после этого – шлангом прикидываться?!
