Возле конюшни Грыцько с Данилой чистили лошадей, протирали спины, расчесывали гривы. На их лицах цвели счастливые улыбки.
"Много ли нужно человеку для счастья? — спросил сам себя и ответил. — Много! Это пока они довольствуются малым, еще не избалованы. А потом… потом видно будет".
— Пане, пане! — увидев меня, в один голос закричали ребята. — Какие у нас добрые кони…
— Так, хлопцы, коней быстро в стойло, а сами за мной, в город. Пора себя в порядок привести. Хватит людей пугать…
Конечно, я немного преувеличил. Никто нас особо не боялся, однако потрепанная одежонка и все прочее действительно смотрелось не ахти. Переходя из лавки в лавку, мы купили все новое: одежду, сбрую, оружие. Я выбирал самое добротное и не скупился. Но в то же время старался не переусердствовать. Лишняя роскошь нам ни к чему. Да и слуги должны знать свое место.
Понемногу мы обзаводились имуществом: сапоги, шаровары, вышитые сорочки, свитки, пояса, шапки, кожаная сбруя и, наконец, оружие. Как раз оно и стоило дороже всего.
Я долго крутил в руках, перебирал предложенные сабли, но так и не смог ни на одной остановиться. Хлопцы оказались менее капризными и вскоре с сияющими лицами рассматривали купленные для них кремневые пистоли, "рушныци", "справжни козацьки шабли".
Они даже и мечтать не смели о таком невероятном богатстве и готовы "булы молытыся на свого пана, як на Бога".
Увидев золото, и то, как я с ним спокойно расстаюсь, купец посмотрел на меня другими глазами. Хотел что-то сказать, но колебался.
"Ну же!" – телепатически его подтолкнул.
— Пане, — негромко пробормотал он, пряча в карман деньги. — Есть у мене сабля! Всем саблям – сабля. Давненько никому не показывал! Смеются дурни, не понимают, говорят, и деды такими не бились. Не знаю, где дед взял… Так и пролежала почти век. Гляньте… Может и сторгуемся. Дорогая вещь…очень… Не многим по достатку…
Он проворно нырнул в приоткрытую дверь и вскоре вынес завернутую в лоскут ткани "шаблю". Любовно развернул тряпицу, бережно, словно хрупкую вазу, извлек на свет Божий дедовскую реликвию.
От восторга у меня перехватило дух. Арабский булат с витиеватыми письменами по тонкому лезвию. Плетенный двуцветным (темным и светлым) металлом эфес венчал красновато-мутный самоцвет. Несомненно, у меча было свое имя, зато не было цены.
— Сколько просишь? — еще не веря своему счастью, не в силах оторвать взгляд, зачарованно прошептал я.
Мысли о том, что можно просто "изъять" меч и в голову не приходило. Только купить!
