.) обдержал. К тому же и диалектику, и философию, и что потребно, - то в церковь взяли, а что непотребно, - то под гору лопатою сбросили. А ты кто, чадь немощная?.. Ай, девка! Нет, полно, меня при тебе близко, я бы тебе ощипал волосьев за граматику ту". Истинной ценностью обладает только вера, и Аввакум в зависимости от веры различал "образы" человека. Если ради веры он способен претерпеть все "жестокое", "плечевное", "смертоносное", если в нем "благодатное" превосходит "страстное, значит житие его "духовно". Если же он проводит жизнь в "роскошах мира сего" и преисполнен "всякия неправды и беззакония", то такой человек во всем "грехотворителен и гнусен". Соответственно символы жития духовного он прилагал к самому себе и ближайшим соратникам - расколоучителям, а символы жития "роскошного" - к "алманашникам", "зодийшыкам", людям западной ориентации. Подобные воззрения не служили благому делу: во имя "отеческих преданий" водружалась непроницаемая стена отчуждения между верой и разумом, наукой и религией, которая заслоняла от староверов горизонты человеческого прогресса.
б) "Латинствующие". Партия "латинствующих" была представлена прежде всего пришлыми книжниками, главным образом из числа выходцев Киево-Могилянской академии. Среди них особо выделялась фигура Симеона Полоцкого (1629-1680), первого профессионального писателя России. Он оставил огромное литературное наследие. Широко известны его поэтические своды "Вертоград многоцветный" и "Рифмологион"; это настоящие энциклопедии по всем отраслям тогдашних знаний. Заслуживает упоминания и книга "Жезл правления", посвященная обличению расколоучителей Никиты Пустосвята и попа Лазаря. В ней он с западническим высокомерием подверг осмеянию самоучек-староверов, как вообще всю русскую "неученую" культуру.
Все творчество Симеона Полоцкого проникнуто жаждой просвещения и образованности. В соответствии с духом времени наивысшим выражением разума он признавал Священное писание, подчеркивая его нравственно-обновляющую сущность. Вместе с тем, с его точки
45
зрения, для всякого человека необходимы "свободные" науки, наставляющие его в житейских делах. Лишь в единстве с ними вера способна привести к мудрости.
Мудрость же добродетельна: "Елма же мудрость в ум некий вселится, ко правым делом муж Богом строится". Ее нравственной константой всегда выступает "правость", благо. Симеон осуждал тех образованных людей, которые не делятся с другими своими знаниями. По его мнению, человек, "мудрость имеяй, аще утаяет, чистое злато в землю копает". Только приобщая других к наукам, он умножает собственные познания.
