Вдруг невдалеке зашуршал гравий, кто-то тихо закашлял. Барон открыл дверь и направил луч фонарика в сторону идущего человека.
— Добрый вечер, дорогой инженер, — сказал барон.
— Добрый вечер, дорогой барон, — ответил отец Ренаты.
В пивной комнате, окна которой барон предварительно занавесил, инженер бросил на стол три голубые папки. Они были перевязаны черными тесемками и содержали чертежи станков, которые были изъяты Густавом Бухэбнером со своего предприятия и пока хранились у Ганса Ахтерера. Кроме того, пять мелко исписанных листков содержали отчет о сырье и полуфабрикатах продукции, которую инженер после готовящегося закрытия предприятия никоим образом не хотел потерять. Барон, который мало понимал в технике, выслушал объяснения инженера. По его лицу было видно, что он обдумывал его слова и склонялся в сторону положительного решения.
— Я могу предположить, господин барон, — сказал инженер, — что ваши возможности сбыта дефицитных товаров не ограничиваются только продуктами питания. До сих пор мы с вами занимались мелким бизнесом. Эти станки принадлежат мне. Их удалось приобрести, установить и привести в действие только благодаря моему труду, усердию и способностям. И вот теперь я должен все это продать за деньги, которые потеряли всякую цену. Я честный человек и придерживаюсь определенных жизненных принципов. Но меня хотят обмануть. Я был готов работать на благо государства и этой системы. Сейчас моя продукция не нужна. Хорошо. Но тогда мне не нужно это государство. И я не испытываю никаких угрызений совести, желая по своему усмотрению использовать то, что мне принадлежит.
Барона мало интересовали оправдания инженера. Он один верил, что они имели какое-то отношение к принципам. Барона интересовали только те дела, которые приносили хорошую прибыль и при этом были не слишком опасны. Дело, которое ему сейчас предлагали, сулило большую выгоду, но насколько велик риск, трудно было предположить. Барон полистал представленные ему материалы. Чертежи машин в разных проекциях ничего не говорили ему. Его занимали только слова инженера. В нем опять проснулся, несмотря на возраст, инстинкт охотника и игрока. К тому же ему доставляло радость сознавать, что запрещенными действиями он нанесет урон ненавистной ему системе и таким образом обманет ее.
— Где, вы сказали, сейчас эти станки? У друга в Нижней Австрии? У вашего старого знакомого?
— Так точно, — ответил инженер.
— Однако я не понимаю. Сначала вы везете станки туда, а потом назад?
