Однако Луиза воспитывалась не в Англии. Она родилась на индийской горной станции, в привилегированной семье. Ее растили слуги, нанятые из местного населения, в соответствии со своим здравым смыслом. Сплетня и подслушивание были там ценным товаром, его накапливали и продавали, как драгоценности. И, как следствие, от Луизы редко что-нибудь ускользало.
— Раз вы не можете меня принять, то не прикажете ли вы вашему шоферу отвезти меня обратно в деревню? — вмешалась в разговор Луиза. — Мне не хотелось бы причинять вам лишнее беспокойство.
Она совершила огромную ошибку! Несмотря на сгустившиеся сумерки, Луиза смогла ощутить на себе свирепый взгляд взбешенного Редверса. Очевидно, из-за того, что так себя английская леди вести не должна. Во всяком случае, в присутствии мистера Редверса.
— Никто и не подумает беспокоиться, — отрезал он. — Хиггинс проводит вас в гостиную, там и подождете, пока приготовят ужин. Как правило, я не ужинаю, когда приезжаю сюда, — многозначительно добавил он и направился к дому.
Может быть, вам следовало бы изменить свои привычки и начать ужинать? — подумала Луиза, провожая взглядом Редверса. Несмотря на несколько слоев одежды, он производил впечатление человека тщедушного, будто его не кормят хорошей сытной едой, сказала бы, поглядев на него, ее мама.
Оживление, вызванное приездом в усадьбу, улеглось, и мастиф послушно поплелся за своим хозяином, опустив голову.
— Где я могу переодеться к ужину? — крикнула она вдогонку, но Джеффри Редверс и его собака уже скрылись в доме.
— Что-нибудь придумаем, миссис Хескет, — послышался голос Хиггинса, который, поставив последний саквояж на брусчатку, захлопнул дверцу авто. — Моя сестра Мэгги служит здесь экономкой, я сейчас схожу и попрошу ее подыскать вам что-нибудь подходящее… и начинайте здесь осваиваться.
Луиза показала Хиггинсу те чемоданы, которые ей понадобятся, чтобы переодеться. Он понес их в дом, и она пошла следом за ним. Войдя в дверь, они сразу попали в просторный холл — слишком просторный, подумала Луиза, так как со всех сторон сквозило и создавалось впечатление большого свободного пространства. Но, несмотря на сквозняки, в воздухе стоял запах плесени и сырости — верный признак запустения. Луиза поплотнее закуталась в пальто и старалась не думать о холоде. Нарядное платье, которое она взяла с собой, не очень-то подойдет к ее посиневшему от холода лицу, но делать нечего — остальной багаж она отправила поездом, и он еще в пути.
